Под крылом дракона - Терри Лу Страница 81

— Господин Доминик Фран, я требую объяснений! Что, Ваал Гал побери, вы себе позволяете?!

Было непривычно видеть ректора в мятом костюме, с растрепанными волосами и без любимой трости. На фоне одетого с иголочки Верховного он выглядел, мягко говоря, непрезентабельно, но мне было плевать. Я с трудом удержалась, чтобы не завопить во всю глотку и не броситься ментору на шею. Сейчас он им покажет, почем фунт лиха на тальзарском рынке! Подумаешь, Инквизиция… Ректор Государственной академии магии — это вам не испуганные молокососы в студенческих файтонах!

— Ректор Крам, — улыбка Верховного стала шире, превратившись в самый настоящий звериный оскал, — взаимно рад встрече! Как видите, я пришел с радостной вестью — лучшие из ваших студентов удостоены чести вступить в гвардию. Порадуйтесь же за них!

— Что?! — Амадэус смертельно побледнел, на щеках заходили желваки. — Вся академия завалена бесчувственными телами, а моих магистров удерживают ваши… ваши…

— Псы? — ласково подсказал Верховный.

— Да, псы! Рагхар меня побери, ваши псы!

— Увы, таковы новые правила Испытания. Магистры могли помешать процессу отсева.

— У вас нет права, Доминик, — ректор глубоко вздохнул и сжал кулаки, пытаясь успокоиться, — сейчас середина учебного года. К тому же студенты вольны самостоятельно принимать решение об участии в Испытаниях… Это… это просто варварство какое-то! Я немедленно отправляю прошение в Сенат, и, клянусь пресвятой Туанской девой, у вас будут большие неприятности!

— Амадэус, может быть, обсудим это в другом месте?

— Я не стану ничего с вами обсуждать, господин Фран. — Ректор уже полностью взял себя в руки, на лицо вернулись собранность и ледяное спокойствие. — Вы подвергли жестокому истязанию моих студентов и поплатитесь за это.

— Ну что ж, раз вы настаиваете… — Верховный вздохнул в наигранном сожалении, с демонстративной медлительностью вытянул из внутреннего кармана пиджака небольшой кожаный тубус. — Вот, читайте. Указ сенатора «О военной мобилизации магов».

Амадэус развернул свиток, быстро пробежал глазами. Лицо его стало вдруг растерянным и беспомощным, как у заблудившегося в толпе ребенка.

— Как же так… — Он с машинальной аккуратностью вернул свиток в тубус, обвел глазами зал. При виде меня ректор сморщился и словно бы враз постарел на добрый десяток лет.

— Они ведь еще совсем дети, Доминик…

— Война не знает возраста, Амадэус. Ей не важно положение в обществе, богатство или чистота крови. В гвардии все равны. Я обещаю тебе, что буду заботиться о них, как о собственных детях. И ни один волосок не упадет с их голов напрасно. — Амадэус смотрел в пол. Было больно видеть его таким — безвольным и ослабшим, как больной старик. — Сейчас мы уходим. Но завтра утром вернемся. У новобранцев будет время собрать все необходимое и попрощаться с родными. Будь сильным, Амадэус, сейчас им нужна твоя поддержка.

С этими словами Великий инквизитор вышел из зала. Следом за ним, подобное безликим теням, скользнули стражи.

А ректор все стоял у входа, глядя на мраморные плиты под ногами, и никак не решался встретиться с десятками испуганных, жаждущих объяснения глаз…

* * *

Укрытый пологом теплой весенней ночи, город спал. Бог-Дракон щурил глаза, пряча луны за рваными белесыми облаками, поэтому светляки в фонарях старались вовсю, озаряя площади, узкие улочки и пробираясь нежным зеленоватым светом в самые отдаленные уголки дворов.

Я медленно шла по мозаичной мостовой, жалея, что толстые подошвы сапог не позволяют чувствовать каждую выпуклость и шероховатость под ногами.

Где-то в отдалении играла музыка на смутно знакомый восточный мотив, она тянула за собой — ненавязчиво, но упорно, и я с трудом заставляла себя идти в противоположную сторону. На сегодняшнюю ночь у меня был запланирован маршрут, охватывающий самые любимые и памятные уголки Тальзара.

Шел третий час ночи, и я уже успела прогуляться вдоль проспекта Магов, покормить рыбок в фонтане на улице Трех Ручьев, скатилась по перилам Горбатого моста, заглянула на Монетный двор и в сотый раз попыталась отковырять монетку от стены Городского банка, выложенной самыми настоящими серебряными и золотыми орунами, — и, разумеется, в сотый же раз потерпела неудачу, не в силах сломать сильнейшую формулу липкости, наложенную на здание.

Теперь я направлялась к Вишневому парку, где частенько зависала с друзьями в погожие дни…

Прошел месяц с тех пор, как два десятка студентов из академии принесли клятву верности Государству и Инквизиции. Никто не посмел ослушаться решения Сената — даже самые влиятельные чиновники Тальзара безропотно подписали родительское благословение. «Все ради блага империи», — в унисон твердили бледные матери и отцы на Посвящении. Я им не верила, но формальности были соблюдены, а остальные мелочи никого не волновали.

Почти все новобранцы были довольны своей участью. Для многих должность государственного инквизитора еще с детства окружена была ореолом романтики. Еще бы! Какой дурак откажется от всеобщей любви, больших денег и капельки благородной опасности?

Я лишь криво улыбалась в ответ на восторженные визги и с горечью думала о том, что придет время, когда они проклянут судьбу на всех знакомых языках.

Все, от илиферов (проще говоря, новобранцев) до членов старшего офицерского состава во главе с легатом, жили в казарме — огромном, ухоженном здании, с великолепными личными покоями пиршественными залами, несколькими банями и, наконец, парой учебных полигонов, каждый размером с небольшое футбольное поле.

Стоило отдать должное: львиная доля имперских налогов действительно шла не в карманы, а на финансирование самой страшной за всю историю существования этого мира боевой машины под грозным названием «Инквизиция»…

Но несмотря на все блага, так соблазнительно подсовываемые новичкам под нос, я не расслаблялась, прекрасно помня, что суть инквизиторской службы — не наслаждаться жизнью за государственные деньги, а убивать по указу императорского или, точнее, сенаторского перста.

Настороженная, как дикая лиса в сезон охоты, я жила, ощущая за спиной дыхание беды… И она не заставила долго ждать.

Несколько дней назад от сенатора Амвэла пришло распоряжение: подразделение гвардии «Стоглавый пес» — сотенная рондала магов, почти полностью состоящая из новобранцев, — направлялось на границу Акмала, где война с драконами была почти проиграна…

Война. Это слово не сходило с заголовков газет и при каждом удобном случае слетало с губ сплетников. Ходили слухи, что сотни акмальских беженцев уже наводнили мелкие имперские города у границы, а торговые караваны спешно меняют привычные маршруты, потому что даже дикие племена каннибалов на западе страшат их меньше, чем Драконы…

Какой-то забулдыга, горланящий песни у дверей круглосуточного трактира, при виде меня прохрюкал что-то несвязное, явно похабного содержания. Но, разглядев в неверном свете фонарей файтон и накинутый на правое плечо плащ с нашивками инквизиторского рекрута, икнул и распластался на земле, голося о пощаде и прощении.