Элитный отряд князя Изяслава - Станислав Росовецкий Страница 8

Последние несколько дней похода Хотен чувствовал себя, хоть и провел их в седле, полузамерзшей, полузаснувшей белугой, которую великокняжеские рыбаки ухитрились выловить через прорубь в Днепре и везут на заиндевелых санях для господского постного стола. Позднее, как вспоминалось ему это путешествие, казалось Хотену, что он только тогда пробудился от вяжущей сонной дремы, когда проехали они Киевские ворота Владимира, и кони дружины взбодрились, не хуже своих всадников предчувствуя тепло и отдых.

Ничего не скажешь, обширен город Владимир на Волыни, раскинулся, наверное, в ширину не меньше древнего Киева, богат и красив. Одно различие: Киев живет тесно, что на Горе, что на Подоле, дома и терема толпятся, как народ на торгу, а Владимир дышит вольней. Здесь между постройками большие сады, улицы-дороги широкие, и церкви стоят негусто, да и каменная среди них всего одна, кажется.

– Вот собор наш здешний, Успенская церковь, – перекрестился Радко на крест этого каменного храма, соединенного, как водится, воздушными переходами с большим расписным теремом.

Хотен, пересевший еще перед воротами на тонконогого красавца Яхонта, тоже сотворил крестное знамение, а затем трижды пробормотал: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с тобою». Если старый друг его мог быть сейчас доволен, успешно выполнив поручение своего князя, то для Хотена с концом пути все только начиналось, и помощь Богородицы была бы нелишней.

А когда закрылись за ними тяжелые, медными пластинами окованные ворота княжеского двора, оглянулся Хотен и увидел, что солнце садится, и над рядами боярских теремов разгорается холодная зимняя заря. В голове у него гудело, веки были будто свинцом налиты, и с ужасом подумал емец, что подвижный и нетерпеливый князь Изяслав может вызвать его к себе прямо сейчас, не дав отдохнуть с дороги.

Однако разговор с князем Изяславом состоялся только после заутрени, которую Хотену позволили благополучно проспать, и завтрака в гриднице. За завтраком он только и успел издалека разглядеть великого князя, сидевшего во главе стола в окружении ближних бояр. Присмотревшись, понял Хотен, что оно даже к лучшему, что не пришлось встретиться с князем Изяславом Мстиславовичем сразу же и лицом к лицу. Здорово изменился великий князь, и не в лучшую сторону. Поседел и сгорбился, будто вечная моложавость вдруг, разом, взяла и оставила этого пятидесятилетнего полного сил человека. Или болезнь злая подкралась, враг, от которого мечом не отмашешься?

Вблизи, во время разговора один на один, происходившего в горнице на верхнем жилье дворца, убедился Хотен, что догадка его о недуге великого князя верна. Морщился болезненно князь Изяслав время от времени и привычно, сам того уже наверняка не замечая, потирал себе при этом бок. Встретил он Хотена с некоторой холодностью, того, впрочем, не удивившей.

– Давненько не виделись мы, сыщик-хитрец, – протянул князь, прищурившись. – А ведь ты так и не отчитался предо мною по делу Игоря Ольговича.

– Я делал, что мог, великий княже, – поклонился Хотен. – И уже выходил на обидчиков твоего брата князя Владимира, когда меня подрезали.

– Да ты садись, садись… Петр закончил то дело. Он, кстати, проверял, как ты воспользовался разрешением брать, сколько нужно, из моей казны. И был очень удивлен твоей скромностью, Хотен, даже бескорыстием. Я признаться, тоже не ожидал, что ты так мало потратишь на розыск.

– Сам теперь жалею, – буркнул емец себе под нос, а вслух объяснил, что вел розыск за счет допрашиваемых.

– Покончим с этим. Ежели за мной и остался должок, то я его возмещу, когда ты выполнишь для меня еще один розыск. Но прежде…

Великий князь неожиданно легко поднялся с кресла и быстрыми, неслышными шагами пересек жарко натопленную, все еще дымком припахивающую горницу. Рывком распахнул дверь, выглянул.

– Стой, где стоишь, Сысойка! – крикнул наружу. – Никого ко мне не впускай и не позволяй даже подойти к двери!

Хотен тем временем присматривался к большому ковру-картине, закрывающему всю стену за креслом князя Изяслава. Не успел понять, что же именно на нем выткано, как князь вернулся на свое место.

– Дело на сей раз сугубо тайное. Впрочем, так повелось, что иных поручений я тебе не даю, кроме таких. До того тайное, что и доверить его тебе могу только в том случае, если ты снова поступишь ко мне на службу.

– А Радко вроде как правил посольство от тебя и сказал, что ты хочешь нанять меня как вольного хитреца, – осторожно напомнил Хотен.

– Разве? – и князь Изяслав, насупившись, потер указательным пальцем переносицу. – Значит, я передумал теперь. Ведь дней десять Радко за тобою ездил. Было время и передумать.

– И про десятую долю от найденного передумал, великий княже? – не удержался сыщик. – Такую, что можно будет, как хоробру Садко в песне, построить каменную церковь?

Князь Изяслав вгляделся в его лицо, снова прищурившись, промолвил вдумчиво:

– О твоей доле потом, если договоримся. Это очень большой куш, ты таких еще и не видел. Тут нельзя рубить сплеча. Поведай сначала, почему не хочешь ко мне на службу?