Закон отражения - Анна Клименко Страница 8

Оглянувшись на сестер, Миральда спустилась с крыльца и выглянула на дорогу.

Никого – только постепенно сгущающийся белесый туман, клубящийся и живой.

«Не случилось ли чего?» – мелькнула тревожная мысль, – «народ здесь темный, нелюди страшится…»

Когда что-то легко коснулось плеча, ведьма едва не подпрыгнула. Стиснув защитный талисман, он обернулась и увидела Шенти, в сумеречной дымке куда как больше похожую на бесплотного духа, чем на живого человека.

– Я пришла, – громким шепотом сказала девушка, – еле улизнула.

– Хорошо, – выдохнула ведьма, – пойдем.

– А это… Это будет очень больно?

– Полагаю, ты даже не почувствуешь.

… Они все сделали, как обычно, и к утру Шенти заснула глубоким сном, каким спят после долгой, изматывающей болезни. С рассветом Миральда разбудила ее и, выводя из дому, попросила:

– Шенти… Ты не болтай о том, что мы для тебя сделали, хорошо? Как бы тебе хуже от этого не было, если узнают…

Девушка молча кивнула. Затем протянула на раскрытой ладони серьги с мелким речным жемчугом.

– Вот, возьмите. Больше мне нечем отплатить вам.

Миральда усмехнулась.

– Оставь их себе. Тебе они нужнее… А о нас – не беспокойся.

* * *

… А потом вся деревня откуда-то прознала, что три сестры, поселившиеся в старой избе, могут исцелять всяческие хвори. И потянулась к нам вереница больных и увечных; некоторым они помогали, некоторым сразу отказывали – когда помочь уже не могла никакая волшба. Но, как бы там ни было, дела трех ведьм пошли в гору.

– И где же вы так поранились? Впредь будьте осторожнее. Сейчас будет немножко больно, потерпите… Вот та-ак…

Миральда невольно улыбнулась, слушая, как щебечет Глорис над маленькой старушкой.

Сама она, сидя на полу, чистила котел, который, по правилам, следовало скрести до блеска после варки каждого зелья – чтобы пригоревшие остатки не испортили следующее снадобье, которое будет вариться в этом же котле.

– О, вы принесли гуся! Как мило! Мы очень, очень благодарны, – звонкий голосок младшей ведьмы искрился непритворным весельем, – теперь идите домой и вздремните. Когда проснетесь, рука полностью заживет.

Миральда, оглянувшись, увидела уже ощипанную тушку хорошо откормленного гуся. Значит, сегодня им обеспечено жаркое…

Затем вернулась к невеселому предмету своих размышлений.

Прошло четыре дня с того момента, как они убили болотную ночницу. Даже укус на ноге Шенти затянулся розовой пленочкой здоровой кожи. Но Миральду не оставляло странное ощущение – что-то было не так. Словно они не довели начатое до конца… А была в этом ощущении виновата серая тень, мелькнувшая вечером за окошком. Ее видела Эсвендил, которая сразу же выскочила наружу, схватившись за свои охранные амулеты – но там не было никого. Да и поблизости от их избы было пусто. И тихо.

Зато под окнами Миральда обнаружила цепочку следов от узких женских ступней, причем босых ступней. Упыриха? Еще одна ночница? А, может быть, на болоте жило две ночницы, и теперь вторая будет бродить вокруг деревни, снедаемая жаждой мести за сестру?

Эсвендил только покачала головой и сказала, что надо бы снова наведаться на болота – и поймать проклятую нелюдь. Пока ночница, в своем озлоблении, не натворила чего. Обе сестры согласились с этим – но тут к ним повалила целая толпа больных и поранившихся людей, так что невозможно было развернуться – и уйти на болота.

… Миральда дочистила котел и установила его на печи. Глорис с торжествующим видом плюхнула рядом гусиную тушку.

– Мы уже знамениты, сестренка. Слухи доползли до соседней деревни.

– Нам надо идти на болота, – глухо пробормотала Миральда, – надеюсь, ты об этом не забыла.

– Пойдем, – пожала точеными плечами младшая, – а Эсвендил пусть посидит дома и примет всех желающих исцелиться.

Эсвендил, разбирающая собранные утром травы, усмехнулась.

– Что, уже надоело? Ну, идите. Я, так и быть, займусь целительством…

На том и порешили. Эсвендил осталась дома, а Миральда и Глорис, захватив все необходимое, отправились в путь.

День выдался не по-весеннему сумрачный, холодный. Сизый туман стелился по низине, оседая мелкими каплями на молодых травинках. Впереди маячили черные стволы деревьев в зеленом пуху, угрюмые стражи у врат болота.

– Эта может оказаться сильнее. И мудрее, – как бы между прочим, заметила Глорис, – ты никогда не думала, что из одного похода мы можем и не вернуться?

Миральда только пожала плечами. Конечно же, она много раз размышляла над этим. Ведь погибла же их мать в схватке семейством упырей… Славная была ведьма, знали ее по всем западным рубежам… А порой нет-нет, да просачивался слух, что-де ведьма Ариста жила по молодости в Закрытом городе, за белоснежными стенами Алларена, там, где собрались благородные маги со всей Империи. Своим дочерям Ариста никогда не рассказывала, отчего покинула столицу – но злые языки говаривали, что она разругалась с самим загадочным Магистром. Миральда была склонна верить слухам: простая крестьянка или дочь ремесленника никогда бы не смогла обучить своих детей всему тому, что знала и умела их мать.

Ариста ушла сумрачным вечером, чтобы выручить жителей маленькой деревушки, оставив дочек в трактире и строго-настрого наказав дождаться ее, что бы ни случилось. Ушла – и не вернулась. Когда жаркое солнце поутру загнало темную нелюдь в норы, мужики привезли в деревню то, что осталось от ведьмы…

Но – мать была одна. А они, три сестры, никогда не выходили на бой поодиночке, и в этом была их сила.

– Это я к тому, что мы каждый раз рискуем остаться с выпущенными кишками. И ради чего? Вернее, ради кого? – Глорис испытывающее посмотрела на сестру, – в то время как те, кого мы называем нелюдью, жили здесь, наверное, с начала времен, и виноваты лишь в том, что отличаются от людей.

Ох, уж эта Глорис с ее вечными сомнениями! Миральда нахмурилась. Лучше никогда не задумываться над тем, ради чего… Иначе в определенный момент начинаешь понимать, что идешь по пути, который ведет в никуда…

– Это наш долг, – откашлявшись, сказала она, – те, кому дана власть, обязаны ее использовать для того, чтобы защитить свой народ… Разве ты забыла, чему нас учила старуха Геппетина?

Сказала – и поморщилась, вспомнив, что гибель старой ведьмы была весьма показательной: ее сожгли на костре ее же земляки, когда старуха не смогла вылечить заражение крови у одного крестьянина.

– Вот именно, Геппетина, – темные глаза Глорис полыхнули яростью, – ради кого мы так рискуем? Разве ты не видишь, что улыбаясь, они боятся и ненавидят нас, потому что в наших руках – власть, им недоступная?!!

– Это наш долг, – пробормотала еще раз Миральда. Правда, уже не столь решительно, – да и к чему эти разговоры? Сама ведь знаешь – они ни к чему не приведут. Какой смысл задаваться вопросом – почему все так, как есть?