Принц Севера - Гарри Тертлдав Страница 8

К повозке подошел Вэн. Судя по задумчивому выражению его лица, можно было догадаться, что его посетила та же мысль. Однако сказал он другое:

— А ты, погляжу, не труслив, мастер ювелир, раз не боишься возить свой товар в одиночку. В этих краях разбойники так и кишат.

Отис, сын Энджлерса, склонил голову, глядя на Вэна.

— Благодарю, сэр, вы очень любезны. Но я приехал в эти края из владений Араджиса Лучника. В ваших землях, лорд Джерин, мало кто осмеливается разбойничать, так же как и на его территориях. Разве только те вассалы, что именуют себя баронами. — Он улыбнулся, давая понять, что шутит.

— М-да, Араджис человек властный.

На этом Джерин закрыл тему. Возможно, вскоре ему придется вступить с этим властным человеком в войну. Подобная перспектива волновала бы его много меньше, не опасайся он эту войну проиграть.

— Покажи нам свои драгоценности, — пробасил Вэн.

В повозке Отиса, как назвал себя мастер, имелись украшения всех мастей. От безупречно отшлифованной меди с «драгоценными» стеклянными стразами до неподдельного золота и изумрудов. Не успел он открыть все свои кедровые сундучки, как из замка появилась Фанд и подошла к двум своим «воздыхателям», чтобы вместе с ними все рассмотреть. Неожиданно она указала на одну брошь.

— Какая красивая, да? — вздохнула она. — Наверняка сделана трокмуа, точно. Напоминает мне о моей старой деревушке на дальнем краю Ниффет, вот оно как.

Улыбаясь, ювелир взял изделие и положил его на ладонь. Оно было круглой формы, пальца в три шириной и украшено спиралями — наполовину просто серебряными, наполовину из серебра, инкрустированного черным янтарем.

— Вообще-то, госпожа, эту вещь я сделал сам, а я — коренной элабонец.

— Она отлично подошла бы к тунике, что сейчас на мне, — сказала Фанд и провела рукой по темно-синему льну, переводя взгляд с одного любовника на другого.

Вэн, повздоривший с ней накануне, сдался первым. Кашлянув, он сказал:

— Мастер Отис, не будешь ли ты так любезен сказать мне, какую баснословную цену ты запросишь за этот кусок олова и какого-то сора?

— Олова? — взъярился Отис. — Сора? Ты что, ослеп, человек? Или совсем обезумел? Почувствуй тяжесть этой броши, посмотри, сколько старания и мастерства я вложил в нее, подбирая каждую бусинку янтаря и вставляя его в нужное место…

— Йо, пой, милый, пой, — сказал Вэн.

Почувствовав, что торг будет долгим, Джерин ушел. Он решил, что успеет дойти до ближайшей деревни, поговорить с Безантом Болшепузым о вчерашнем раннем отбое и вернуться как раз к тому времени, когда Вэн и Отис договорятся. Он знал, каким упрямым бывает иногда Вэн, да и ювелир тоже был малый не промах.

Но не успел Лис подойти к подъемному мосту, как часовой на башне снова затрубил в рог. Он крикнул сверху:

— Приближается колесница, лорд Джерин. В ней, похоже, один из вождей трокмуа и двое сопровождающих.

— Только одна колесница? — крикнул ему Джерин. — Никакого войска?

— Я вижу только одну, господин, — ответил караульный. Через секунду он добавил: — Вождь поднял бело-зеленый щит: это знак перемирия.

Джерин крикнул, обращаясь к привратникам:

— Когда он подъедет, покажите ему наш знак перемирия. Посмотрим, что он хочет.

До нашествия трокмуа он задал бы жару любым северянам, застигнутым на его землях. Теперь же они представляли собой грозную силу, базирующуюся на том же берегу Ниффет, что и он. Как это ни отвратительно, придется держать себя с варварами учтиво.

— Кто там? — крикнул один из привратников, обращаясь к людям, стоявшим в боевой колеснице.

— Я — Дивисьякус, сын Дамнорикса, вассал его несравненного величества, великого вождя Адиатануса, сына Коммуса, который прислал меня передать его слова Джерину Лису, — ответил вождь на элабонском, столь же ритмизованном, как и говор Фанд. — Между нами нет сейчас ни вражды, ни распрей.

Трокмуа убили отца и брата Джерина. Для него это означало вечную вражду с дикарями. Более того, он считал их смертельно опасными для тех остатков цивилизации, которые еще сохранились в северных землях после того, как империя их предала. Но в узком смысле Дивисьякус был прав: в данный момент люди Адиатануса и Лиса не воевали.

Перейдя на язык трокмуа, Джерин ответил:

— Если ты ищешь Лиса, то вот он я. Да, я даю согласие на перемирие между нами. Сядь у моего очага, выпей кружку эля и спокойно поведай мне слова Адиатануса.

Дивисьякус расплылся в улыбке. Это был высокий, худой и бледный варвар с вытянутым, похожим на волчью морду лицом и гладко выбритым подбородком, обрамленным растрепанными сосульками ярко-рыжих усов. Клетчатая туника и мешковатые шерстяные штаны, заправленные в сапоги, довершали картину. На поясе странного гостя висел длинный прямой бронзовый меч. Сопровождавшие его воины казались копиями своего командира, только у одного волосы и усы были песочного цвета, а у другого — еще светлей.

Войдя в задымленную главную залу, Дивисьякус залпом осушил первую кружку эля, вытер рот рукавом, громко рыгнул и сказал:

— А ты не зря славишься своим гостеприимством, лорд Джерин, вот что я скажу.

Джерин понял намек. Он снова наполнил кружку трокмэ и поинтересовался:

— И что же понадобилось от меня Адиатанусу, а?

Это хитрый северный вождь захватил несколько баронских поместий к юго-западу от Лисьей крепости, правда, на очень большом от нее удалении. Из всех трокмуа, обосновавшихся на южной стороне Ниффет, он был, пожалуй, самым могущественным и самым сведущим в управленческих и политических вопросах властителем, успешно манипулировавшим людьми в своих интересах.

Дивисьякус подошел к делу с присущей варварам прямотой.

— Мой господин желает знать, намерен ли ты объединить с ним силы и свести с задницы человечества прыщ, именуемый Араджисом Лучником.

— Так вот в чем дело? — отозвался Джерин.

В какой-то степени это было логично: Араджис препятствовал стремлениям Джерина не меньше, чем целям Адиатануса. Но с другой стороны…

— Разве не правильнее было бы мне объединиться со своим соплеменником против захватчика?

— Адиатанус полагает, что ты считаешь Араджиса большей занозой в заднице, чем его самого.

Дивисьякус улыбнулся, довольный проницательностью суждений своего вождя. Они действительно были намного тоньше тех, что могло продемонстрировать большинство северян. После маленькой паузы посол продолжал:

— Он говорит, когда Лучник будет порезан, как колбаса, на куски, ты пойдешь своим путем, а он своим. Вам двоим вовсе не обязательно бодаться друг с другом, словно быкам в сезон свадеб.

— Он так говорит? — Джерин не верил в подобный исход и не думал, что Адиатанус верит тоже. А значит…