Вестник смерти - Леонид Зайцев Страница 8

Под вой серены, из замка начали выбегать вооружённые автоматами люди. Они беспорядочно метались среди бронетехники, громко кричали, не то отдавая приказы, не то от страха – из-за сирены я не мог расслышать слова. Медлить было нельзя. Через пару минут суета прекратится, командиры наведут порядок, и тогда они прочешут мелким гребнем всю территорию. А обнаружив трупы, поймут, что лазутчик всё-таки проник за стену. Дожидаться, когда меня отыщут, я не собирался. К тому же моя миссия в логове герцога Генри была выполнена – я был осведомлён обо всех его основных планах. Надо было выбираться.

Я знал, что уйти через ворота не получится – этот путь теперь будут стеречь особенно тщательно. В самом Замке, как и в стене, наверняка существовали потайные ходы, но искать их у меня не оставалось времени. Правда, на мне надета точно такая же униформа, как на солдатах герцога, однако вся она была в грязи и пятнах крови. Хотя, в неверном колеблющемся свете факелов этого могли и не заметить или обратить внимание не сразу. Может и сработает, решил я. Да и вооружение моё не должно вызвать подозрений, так как среди солдат находилось достаточно много людей, приведённых преданными герцогу вассалами. Их переодели, чтобы не перепутать в бою с врагом, но вооружение оставили привычное – арбалеты, пики, сабли.

Путь же для отступления у меня оставался единственный, а именно тот, которым я и попал сюда – через стену. Я начал аккуратно продвигаться вдоль амбара. Улучив подходящий момент, я влился в хаотическое движение вооружённых людей во дворе замка, с той только разницей, что моё движение имело вполне определённую цель.

Пока мои расчёты оправдывались. Солдаты с бронетехникой прибыли только вчера, а значит, не могли ещё как следует приглядеться к местному ополчению. Местные же были набраны своими сеньорами с бору по сосенке, и тоже не могли знать в лицо всех прибывших в замок бойцов. На меня не обращали внимания, и я успешно продвигался к началу лестницы, ведущей на стену.

Когда я, наконец, добрался до первых ступеней, то обнаружилось одновременно сразу два фактора, усложнявших дальнейшее осуществление моего плана. Во-первых, наведённый мной бардак завершился. Командиры всё же смогли собрать своих солдат вокруг себя и уже выстраивали их в цепь, в том числе и в направлении хозяйственных построек. Таким образом, я оказался оторванным от коллектива, что не могло не бросаться в глаза. А, во-вторых, прямо передо мной, но на несколько ступеней выше, оказался крепкого сложения офицер средних лет с автоматической винтовкой наперевес, а за его спиной маячил солдат, факелом освещавший ему дорогу.

Офицер оказался на достаточно близком расстоянии от меня. Факел пылал так ярко, что перемазанный грязью и кровью наряд просто не мог не привлечь его внимания. Как и то, что я не приближался к основным силам, готовящимся к прочёсыванию территории, а удалялся от них. Ствол винтовки был направлен мне точно в грудь, в то время как палец офицера лежал на спусковом крючке.

– Стоять, – рявкнул он.

Мой мозг лихорадочно работал, выбирая оптимальный способ преодоления неожиданного препятствия. Можно было просто сдаться. Меня бы долго допрашивали, возможно, и пытали, а потом повесили или расстреляли. Это для меня одинаково безразлично, если только расстреливать станут не из гранатомётов или пушек, а это вряд ли, ибо они не могли знать, кто я. У такого варианта существовал один, но решающий недостаток – время. Генри Монтгомери нанял вестника смерти, а значит времени у меня совсем немного.

Можно было атаковать, но офицер держался на расстоянии. К тому же ему не требовалось времени, чтобы навести на меня оружие. А, несмотря на то, что моя реакция в несколько раз превосходит его, нажать на спуск он успеет раньше, чем я его убью. И хотя эти выстрелы меня не очень беспокоили, но опять же, я бы потерял время. Ведь неизвестно, что бы они сделали с телом убитого лазутчика.

Все эти мысли промелькнули в мозгу меньше чем за долю секунды. Рык офицера ещё эхом метался среди стен, а я уже вытянулся по стойке смирно, и подобострастно глядя в глаза высокого начальства, громко отчеканил:

– Разрешите доложить! Среди хозяйственных построек мною обнаружены три тела. Убиты кинжалом местного производства!

Я заметил, что ствол винтовки немного опустился, а палец на курке слегка расслабился. Ох, и любят же кадровые военные весь этот маскарад с отданием чести, стойкой на вытяжку перед начальством, громкоголосые чёткие доклады.

– Почему в таком виде? – уже менее строго спросил офицер.

– Там очень темно, – проорал я, выпучив, насколько смог, глаза, – пытался проверить пульс и дыхание!

– А зачем на стену полез? – уже совсем спокойно поинтересовался командир.

– Желал доложить!

– Почему не своему сержанту?

– Такая суматоха была, – я смутился и даже опустил глаза, – не мог найти.

Давай же быстрее, мысленно торопил я офицера, ты же хочешь увидеть место преступления. А за спиной я уже слышал приближающиеся шаги. К нам направлялся кто-то из сержантов. Возможно тот, который не досчитался в строю одного из своих бойцов. А бдительный командир всё продолжал сверлить взглядом мою вытянувшуюся в струну фигуру.

– Хорошо, солдат, – наконец произнёс он, опустив винтовку, – покажи то место, где обнаружил тела.

Я сделал пол оборота через левое плечо, как и положено, пропуская старшего по званию вперёд. Одобрительно хмыкнув, несостоявшийся генерал спустился по последним в своей жизни ступеням. Сопровождаемый факелоносцем, он успел ещё сделать пару шагов по песку двора прежде, чем стрела из моего арбалета вошла ему под лопатку чуть левее позвоночника. На солдата я времени тратить не стал. К тому же, совершенно растерявшийся и испуганный, он своим телом прикрывал меня от приближавшегося сержанта.

Всё произошло так стремительно и неожиданно для вояк герцога, что первые редкие выстрелы я услышал, уже преодолев две трети расстояния до верхней площадки стены. Однако теперь вокруг меня не было источников света, и солдаты стреляли наугад в то место, до которого, по их мнению, я должен был успеть добраться. Но я уже был значительно выше.

Всё изменилось в худшую для меня сторону, когда я оказался на стене. Мой силуэт стал чётко виден в проёме между каменными зубцами, венчающими укрепление, на фоне светлеющего на востоке неба. Выстрелы со двора крепости тут же слились в сплошную канонаду. И только я успел оттолкнуться от края стены, чтобы, сгруппировавшись в полёте, плавно войти в затхлую воду, заполнявшую ров, как несколько сильных ударов в спину, плечо и ногу превратили точно рассчитанный прыжок в бесконтрольное падение.