Звездные корсары - Константин Мзареулов Страница 8

Когда он вновь открыл глаза, шлема на голове не было. Индикатор времени на переборке медицинского отсека показывал 14.27 – Шестоперов не без удивления обнаружил, что научился разбирать маванорские цифры. К тому же теперь он знал, что распорядок дня на «Лабиринте» привязан к суткам Ратула, которые подразделяются на двадцать часов, причем каждый час состоит из ста минут по сотне секунд в каждой. А 15.00 – это землянин тоже знал – время ужина.

Ровно без двух минут пятнадцать в отсек вкатился робот-стюард, державший верхней парой манипуляторов поднос. Салат, отбивные, жареные клубни, соус, большой стакан фруктового сока, белый и серый хлеб – все блюда были вполне съедобны и отдаленно напоминали болгарскую кухню.

Шестоперов с аппетитом употребил инопланетные кушанья, вернул роботу посуду и сделал заказ на завтра. Механический стюард подъехал к выходу, ткнул нижней клешней в кнопку, и в переборке раскрылось многоугольное – как раз в рост робота – отверстие. Когда робот-лакей очутился в коридоре, лепестки дверной диафрагмы начали закрываться, но вдруг приостановили свое движение и распахнулись вновь, но уже значительно просторнее, чтобы впустить в медицинский отсек огромную фигуру Висада Гаффая.

Ящер подошел в «саркофагу», сделал неуловимое движение – и возле него прямо из пола выросло громадное кресло.

– Как самочувствие? – протелепатировал командир, усаживаясь.

– Благодарю, – неуверенно проговорил Шестоперов на языке долоков. – Я практически здоров.

– Уже освоил речь… Прекрасно. Надо поговорить. – Гаффай мягко предложил: – Расскажи о себе.

«Интересно, придется ли писать автобиографию и заполнять анкеты? – подумал Кузьма Петрович. – Надеюсь, у меня не потребуют заверенную характеристику с предыдущего места службы…»

– Пятьдесят шесть земных лет, то есть около семидесяти лет назад по времени Ратула я окончил летное военное училище, – начал он. – Попал на флот, в морскую авиацию, был пилотом торпедоносца. Когда началась война, наш полк…

Тут Гаффай, извинившись, прервал пассажира и попросил уточнить, что это была за война, какие виды оружия применялись, и что подразумевают на Земле под «флотом», «авиацией» и «торпедоносцами». Чтобы объяснить все это, землянину не хватило заученных во сне слов и пришлось снова надевать «Мысль-6». Хотя Шестоперов очень старался, ему все же показалось, что долок не вполне правильно усвоил, для чего нужны людям морские корабли…

– Ну вот так, стало быть, – продолжил Кузьма Петрович вслух, но усилитель со лба не снял. – В одном из вылетов мою машину сбили, я был ранен. Летать врачи запретили, поэтому с полгода я прослужил в отделе военной контрразведки дивизии, а потом переквалифицировался в оружейника. После войны работал, главным образом, с ракетной техникой класса «воздух-корабль» и «корабль-корабль», ну и со ствольными системами имел дело. Участвовал в локальных конфликтах. Двенадцать лет назад уволился по возрасту в отставку в звании полковника.

– Чем у вас командует полковник? – спросил долок и, выслушав ответ, прокомментировал: – По-нашему, командор. Что ж, совсем недурно… – И неожиданно добавил доверительным тоном: – Я кончил прошлую войну эскадренным адмиралом – это на две ступени выше командора.

– Вице-адмирал, – перевел Кузьма Петрович в привычную табель о рангах.

Человек и ящер улыбнулись. Они явно симпатизировали друг другу. Такая внезапная дружба возникает у военных нередко – например, если в поезде дальнего следования встречаются офицеры из разных гарнизонов. Пара-другая вопросов, распитая в полутемном прокуренном купе бутылка, обязательно обнаруженные общие знакомые – и незаметно рождается теплое чувство, основанное на армейском братстве. Может, никогда больше не суждено им повидаться, а тем более сражаться плечом к плечу, но память о знакомстве остается надолго…

– Тут вот какое дело, – дипломатично заговорил Гаффай. – В вашем секторе Галактики мы оказались случайно, и теперь никто не знает, когда к Солнцу отправится следующий корабль. Может быть, через год. а может – позже. Так что имей в виду: домой вернешься не скоро.

– Что поделать. – Не слишком огорченный Кузьма Петрович развел руками. – За лечение от смерти приходится чем-то расплачиваться… – Он вдруг спохватился: – Послушайте, а в каком качестве я буду жить у вас на Ратуле?

– В том-то и проблема. Чтобы жить, надо работать, а чтобы жить хорошо, надо делать карьеру. Ну, с работой у нас трудностей нет, механиком всегда сможешь устроиться. Будешь получать на первых порах, скажем… пять, самое большее восемь тысяч дофуров в год. На пропитание этого хватит, хотя на такие деньги не разгуляешься.

Динозавр забарабанил когтями по прозрачному колпаку «саркофага», безразлично глядя в переборку над головой землянина. «Явно ведь на что-то намекает, – заинтересовался Шестоперов. – Хочет предложить работу поприбыльней?» Старик подыграл отставному адмиралу:

– Если не ошибаюсь, фитаклид говорил, что меня могут взять в ваш экипаж…

Гаффай энергично закивал громадной головой:

– Вот и я о том же. Хирин в одиночку не справляется, поэтому мне нужен младший огневик, то есть оператор артиллерийских и торпедных установок. Будешь летать с нами по всему скоплению, повидаешь десятки планет. К тому же заработки у нас солидные – не меньше двадцати пяти тысяч дофуров. Столько даже не каждый инженер на орбитальной верфи получает.

Таинственные дофуры мало что говорили землянину, поэтому Кузьма Петрович поспешил уточнить:

– Это в год или в месяц?

– В год. У нас нет такого понятия – месяц.

– И что же можно купить на эти деньги?

– Тридцать тысяч – это двухэтажный особнячок со всеми удобствами, десять тысяч – машина среднего класса. За двадцать дофуров можно плотно ужраться в хорошем кабаке, за пятерку – в любом порту снимешь шлюху на полную катушку… Первое время, конечно, поживешь в стандартной многоэтажке, а потихоньку поднакопишь деньжат и справишь новоселье.

– Не вэтом дело. – Шестоперов отмахнулся. – Я неприхотлив, мне хоромы ни к чему. А в экипаж «Лабиринта» я согласен – всю сознательную жизнь мечтал стать космонавтом.

– Вот и отлично! – Ящер просиял. – Стало быть, договорились. Ну, поправляйся. Как только Ушафиан разрешит, Рин познакомит тебя с техникой. Думаю, до конца перелета освоишь.

Они попрощались тепло, как давние приятели. Долок направился к выходу, однако Кузьма Петрович не исчерпал еще резервов своей любознательности и спросил:

– Я только не понял, какие задачи выполняет наш корабль. Научные исследования, должно быть?

Командир-долок почему-то долго не отвечал. Потом проговорил, глядя опять же поверх головы собеседника:

– В прежние времена «Лабиринт» был войсковым транспортом. Теперь это – грузопассажирский рейдер ратульской Ассоциации Свободной Космической Торговли. В нашем звездном скоплении есть несколько государств, однако космическим транспортом межзвездного радиуса располагает только Ратул. Флот нашей Ассоциации осуществляет практически все коммерческие перевозки между различными планетными системами… – Он снова запнулся. – Кроме того, Ратул имеет некоторое количество легких боевых кораблей, однако в вооруженных силах традиционно служат лишь долоки, таренийцы, фитаклиды и очень немного ремедов. Тебе, как лицу без гражданства, на крейсера и фрегаты не попасть.