Заклятые супруги. Золотая мгла - Марина Эльденберт Страница 8

Где же Альберт? То ли еще не приехал, то ли затерялся в толпе: это он умеет как никто другой.

Камилла увлеклась комплиментами матушке и Лави, Винсент — беседой с Уитмором, поэтому я незаметно приподнялась на носочки, чтобы лучше осмотреть зал. То и дело натыкалась на раздосадованные взгляды: все эти люди наверняка считали, что я выжила из ума. Может, и так, главное, чтобы Альберт думал иначе.

Я вздохнула и… наткнулась взглядом на подбородок. Мужественный такой, волевой. К подбородку прилагались губы — пожалуй, чересчур мягкие для мужчины. Сам мужчина тоже прилагался: ростом выше брата, широкоплечий, с удивительными глазами — светлыми, как ореховое дерево, но такими холодными, что дрожь пробирала до самых костей. А волосы у него цвета меда — того самого, что пчелы собирают в июне, стянуты в хвост и перевязаны лентой. Удивительный контраст.

— Леди Тереза, — негромкий голос Винсента заставил меня очнуться. Негромкий, но мрачный. Сам брат напоминал грозовую тучу перед проливным дождем: сведенные брови, четко обозначившиеся скулы.

Гм. Кажется, нас только что друг другу представили, а я все прослушала.

— Рада знакомству, милорд.

В ореховых глазах мелькнула насмешка: он все понял, но явно не собирался меня спасать. Я невольно вздернула подбородок. С какой радости он смотрит с таким превосходством?! Пристально, вызывающе, откровенно. На меня так никогда не смотрели!

— Взаимно, миледи.

А вот голос у него совсем не медовый: низкий, влекущий, с властными нотками. И еще с акцентом — едва уловимым, певучим. Вэлейский?

Незнакомец взял мою руку, я же с трудом подавила желание отшатнуться. По телу прошла странная дрожь, сердце запрыгало, как мячик.

— Вы подарите мне первый танец?

— Лорд Альберт Фрай! — громкий голос со стороны дверей.

Альберт!

— Да.

Всевидящий! Что я только что сказала?

Вэлеец отпустил мои пальцы. Улыбка смягчила его черты, но в зале точно заперли все окна и разожгли факелы. Душно, просто дышать нечем. Все мысли вылетели из головы, тело словно превратилось в деревяшку: Альберт медленно спускался по лестнице. Красивый. Какой же он красивый… А еще высокий — рядом с ним я никогда не чувствовала себя туанэйской сосной. Еще миг — и он меня заметит. Поймет, что я вырядилась для него, прочтет мои мысли, а я умру от стыда.

К счастью, объявили следующих гостей.

— Виконт Лефер и леди Луиза Лефер.

Альберт обернулся: какая-никакая, а передышка.

— Мне нужно переговорить с леди Луизой.

Взгляд Винсента щекотал затылок: никто другой не умеет так тяжело смотреть, но мне было все равно. Я чуть ли не бегом направилась к лестнице, по которой Луиза спускалась под руку с отцом. В бледно-лиловом платье ее фигура напоминала песочные часы: тонкая талия перехвачена пояском, украшенный кружевом лиф подчеркивал высокую грудь. Невеста брата вся светилась. Не двигалась, а плыла, дарила улыбки направо и налево, принимала восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин.

— Тереза! Я скучала по вам! — Она безо всяких церемоний поцеловала меня в щеку. — Угадайте, кто к нам идет?

Передышка кончилась: брат уже направлялся к нам, а вместе с ним Альберт. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, я с силой сжала запястье Луизы.

— Тереза, — ее голос доносился словно издалека, — просто улыбнитесь и начните разговор. Кстати, рука мне еще понадобится.

Легко сказать! Я медленно разжала пальцы, а брат уже целовал руку невесте.

— Леди Луиза, подарите мне танец?

Музыка стала громче, голоса стихли. И Уитморы только что открыли бал первым вальсом.

— Разумеется, ваша светлость.

Время замедлило бег и остановилось. Никого больше не существует: только я и Альберт. Испытующий взгляд раскосых глаз встряхнул мое самообладание, в который раз превращая его в жалкую горстку пепла. По тонким губам скользнула улыбка — мне все время кажется, что я сумею ее поймать, но нет — она лишь тень, которая всегда в прошлом. В воспоминаниях, равно как и поцелуй, и легкое пожатие пальцев.

Вот он, передо мной. Изящный и галантный, самый прекрасный мужчина в мире, а я снова забыла все, чему меня учила Луиза.

— Леди Тереза, вы очаровательны.

Низкий шелест его голоса завораживает. В голове пустота, только сердце колотится о ребра.

— Надеюсь, ваш первый танец еще свободен?

Они все свободны для вас. Я вся свободна для вас. Сколько раз я представляла это мгновение? Не счесть. Тугой комок в груди тает, дышится легко: оказывается, дарить Альберту улыбки совсем не сложно. Во мне нет изящества Луизы или хрупкости Лавинии, зато есть искреннее желание покорить этого потрясающего человека.

— Увы, — резкий сильный голос с акцентом.

О, чтоб тебе провалиться!

— Вы что-то хотели, милорд? — жестко интересуется Альберт. Он умеет говорить так, что хочется подсесть ближе к камину, но мужчина смотрит только на меня.

Жаль, здесь нельзя использовать магию! И к счастью, потому что в груди бурлит яростная, темная сила.

— Прошу прощения, но… я уже обещала вальс.

Мужчине, даже имени которого не знаю.

Тереза, ты идиотка!

— Что ж, мне остается только ждать следующего, — сейчас взгляд лорда Фрая жесткий и цепкий. А мой демон-тебя-забери кавалер тем временем увлекает меня в зал, в круговерть танцующих пар.

— Не переживайте. Он же сказал, что дождется.

Он улыбается, в глазах мелькает насмешка. А мне не смешно. Совсем не смешно!

— Не могли сделать вид, что мы не знакомы?

Пальцы подрагивают от напряжения, но я еще ни разу не оступилась. Хотя стоило бы отдавить этому наглецу ноги за испорченный вечер.

— Мы и так не знакомы.

— Разве?

— Вы не знаете моего имени.

— Знаю, — возражаю я. Не могу же я с ним соглашаться.

— И как меня зовут?

Я демонстративно рассматриваю его галстук и кусаю губы: разговаривать во время танца совсем не обязательно. Он ведет уверенно, плавно — именно о таком вальсе я и мечтала, только с Альбертом. Рука вэлейца покоится на моей талии, притягивает к себе до неприличия близко. Его запах — терпкий, будоражащий аромат лаванды. От ладони по спине расходится странное пугающее тепло. Я пытаюсь отстраниться, но он держит крепко. Ладонь под его рукой даже через перчатку полыхает жаром.

— Анри, — неожиданно произносит он. — Вы так смотрите на мою шею, потому что хотите меня задушить или я неудачно побрился?

Имя ему идет: мягкое и жесткое одновременно. Отмечаю шрам чуть повыше виска, у самой линии волос. А вот шея у него крепкая, такую просто не свернешь. Откуда он свалился на мою голову? Со своими улыбочками, со своими ореховыми глазами, со своим… смехом — низким, негромким… таким заразительным! У меня, может, траур по утраченным надеждам, но уголки губ неудержимо ползут в стороны. Приходится их плотно сжимать.