Откровение - Юрий Никитин Страница 8

А Томас вытащил меч, луч солнца жутко блеснул во всю длинулезвия размером с потолочную балку. Голос его был свиреп как у сарацина передбоем за торжество веры ислама:

— Да, ты не был на сборе. Но отныне это моекоролевство. И всякий, кто противится воле короля, умрет!

Сэр Малькольм, не двигаясь с места, сказал невозмутимо:

— Я не был на собрании воинов, но это не значит, что непризнаю волю знатнейших рыцарей. И хотя я сам предпочел бы другого короля, носейчас говорю: добро пожаловать во владения Мангольдов, где неделю томупрекратился древний род этих великих воинов!

Он слегка поклонился, отступил, давая дорогу. Расступились идругие, хотя смотрели зло, угрожающе, позвякивали мечами и топорами. Томас слезс коня, швырнул поводья в лицо Малькольму. Часть рыцарей спешилась вслед закоролем, другие зорко посматривали по сторонам, выискивали засевшихарбалетчиков. Макдональд с высоты седла критически оглядел сэра Малькольма:

— В каком вы виде, рыцарь? Перед вами целый корольстоит!.. А вы и ухом не моргнули! И не трясите мордой лица, если хотите идальше сохранить какую-то власть и влияние.

Томас, не слушая дальше, бегом бросился в черную башню. Олегдогнал уже на ступеньках. Сзади топали трое или четверо рыцарей. Томас бросилчерез плечо встревожено:

— Одного я не понял... Он сказал, что невозможнопоговорить с Клотильдой, мерзновеннейшей из ведьм, но пропустил меня свободно!

Олег крикнул вдогонку:

— Ты что, ворон не видел?

— Видел...

Томас осекся. Смертельная бледность залила лицо, он какветер понесся по винтовой лестнице. Олег, хоть и не тащил на себе два пудажелеза, едва поспевал: Томас как горный козел прыгал через две ступени. Рыцарисразу отстали так, словно шестой день взбирались на Мировое Дерево.

На верхней площадке была только одна дверь. Возле неевиднелась сгорбленная фигурка священника, тот сидел на корточках. Обе рукибережно прижимали к впалой груди толстую книгу в латунном переплете. Увидеввзбегающих вооруженных людей, испуганно вскочил, побелел лицом.

— Еще жива? — крикнул Томас, задыхаясь и хватаяртом воздух, как глубокодонная рыба.

— Еще... — пролепетал священник, его трясло, он сужасом оглядывался на дверь. Олег уловил слабый запах серы, горелойсмолы. — Но она... гонит меня...

Томас спросил быстро:

— Тебя или твою книгу?

Не дожидаясь ответа, рывком распахнул дверь. По ушам стегнулзлобный крик ворон, пахнуло дымом, донесся далекий сдавленный хохот, слабыйстон, скрежет. Потом в полумраке прорисовалось окно, но по ту сторону так частомелькали черные тени, что Томас не сразу разглядел широкое ложе с роскошнымизвериными шкурами, расшитыми подушками. Олег вошел следом в тесную комнату,стены круглые, окна забраны железными решетками. На ложе, только сейчасразглядел, иссохшая безобразная старуха с крючковатым носом, щеки впали,выпученные глаза с ужасом смотрят в потолок. Руки дергаются, пальцы мнут шкурус такой силой, что слышится скрип.

Олег сказал быстро:

— Закрой дверь!

Томас послушно притянул за собой дверь. Пальцы старухи сразузатихли, а из высохшей груди вырвался глубокий вздох. Веки начали закрываться.Томас вскрикнул:

— Погоди!.. Я приведу священников, дабы отмолили твоигрехи, но ты за это...

Ведьма прошептала тихо, но ее свистящий шепот был похож нашелест ползущей гадюки, и Томас умолк на полуслове.

— Поздно... Меня ужасает вид Книги... меня терзаютслова Откровения... меня сжигает...

Томас перебил:

— Все равно! Что-то всегда можно сделать. Давайдоговоримся.

Ведьма прошептала, не поднимая век:

— Ночами я творила черное... кровь младенцев... крыльяупырей... кости самоубийц из чужих гробов... за что не найду покоя в своем...

— Ну-ну, — перебил Томас с гневнымотвращением, — наш прелат говорит, что раскаяться можно и в последний мигжизни.

Ее шепот был едва слышен:

— Брехня... Что натворил, то натворил... Но я прошу...Святой водой обрызгайте мой труп, тогда мне будет нипочем... И гроб мойокропите... И саван... и черный весь покров... А гроб из толстого свинца, семьютолстыми обручами оковать... внести во храм и пред алтарем прибить к помосту наштырях железных... еще и цепями приковать толстыми, как змеи... И цепи тожеокропите... И пусть священники три дня и три ночи кряду читают заупокойные омоей душе... чтоб сорок на хорах... и свечи чтоб горели...

Рыцари за спиной Томаса начали переговариваться, ведьмасовсем обнаглела, хоть это и ее замок, но такие почести разве что епископу, даи то не всякому, а разве что близкому друге папе...

— Чтоб во все колокола, — продолжала ведьмаугасающим голосом, — чтоб заперта во храме дверь была... Чтоб воскурялифимиам во славу бога... чтобы все двери и окна крепкими запорами... до восходасолнца... Всех священников одари... пусть поют трое суток... И тогда все —твое! Земли Мангольдов, замок, подвалы...

Шепот оборвался. Лицо исказилось, она с ужасом смотрела впотолок. Томас хмуро кивнул, отступил на шаг, указал калике взглядом на ведьму.Олег покачал головой, брезговал или боялся покойников, и тогда из-за спиныТомаса выступил неустрашимый Макдональд, провел ладонью по лицу ведьмы. Ее векиопустились.

— Видите, — прошептал Томас своим рыцарямукоряюще. — Старик, а не боится ведьмы.

Рыцари мялись, только один пробормотал:

— Так то Макдональд... Она ему еще и не то позволяла.

— Опустить ли, задрать ли, — бросил второй,оправдываясь. — Потому он и дорогу в тумане... Ваше величество, вы в самомделе проявите такую неразумную щедрость?

Томас сказал надменно:

— Почему нет? Все-таки мы отбираем в своераспоряжение... э-э... принимаем под свою милостивую длань немалые земли сселами, лугами, мостами, дорогами, лесом и двумя озерами. Да один этот замокчего стоит! Сэр Макдональд, ты возьми на себя заботу выполнить последнюю волюусопшей. Не скупись на священников, колокола пусть не умолкают, не оглохнем,свечи доставить самые толстые из чистого воска, кузнецы пусть спешно куютцепи... Да увидит весь народ и все знатное рыцарство, что король не хранит злана мерзавца, который пытался убить его так подло!