Готика. Любовь и Ненависть - Галина Алексеева Страница 8

- И сейчас, то, что яскажу...- Варвара уже с сомнением посмотрела на меня, словно раздумывая, стоитли говорить дальше или держать в неведении для моего же блага. Затем тяжеловздохнув, сказала, уже не смотря на меня. - Маменьки вашей больше нету.

- Как нету? - пискнула я,недоумевая.

"Неужели она...Нет, нет,нет..."

- Нету. Повесилась она.

Я бессильно осела на пол.Почему? Почему она бросила меня? Ее смерть была предательством для меня. Онапокончила жизнь самоубийством только лишь из-за того, что не смогла пережитьразлуку с вампиром, который и вовсе ее не любил. "Зачем? А как жея?". Мысли эхом беспорядочно разносились в моей голове. Свернувшись вкомочек, я заплакала.

Этим же вечером я сидела наскамейке. Сын Варвары безнадежно пытался меня развеселить, показывая мнефигурки, которые он смастерил из дерева. Он объяснял мне, где какая фигурка. Помне они все были одинаковые. Я посмотрела на него с завистью, мне бы так увлечьсячем-нибудь. Сейчас меня не интересовало абсолютно ничего. Пустое равнодушие. Яне чувствовала себя ребенком, я чувствовала себя утомленной жизнью, и преданнойсобственной матерью. Глеб, был увлечен и без умолку болтал о том, что когда онвырастет он будет знаменит и все будут покупать его деревянные фигурки. Яраздраженно уставилась на него. Мне хотелось тишины. Могу поспорить, чтоВарвара его специально послала со мной сидеть, а если быть точной следить чтобы я не натворила глупостей. Я посмотрела в сторону города. Сначала я необратила внимания на густой дым, подумав, что это девушки решили порезвиться,танцуя около костра и напевая песни про женщин, вышедих замуж не по любви. Итолько потом я поняла, какой костер может быть в городе? Девушки жгли костерздесь, в деревне, где сейчас нахожусь я. и потом я не слышала их пения, адевушки у нас ,ой, как горланисты. Мертвый встанет.

- Глеб!

Он, бормотавший до этого себечто-то под нос, вскинул голову, сразу почувствовав строгость в моем голосе. Обычномы с ним были на ты - друзья все таки. Но сейчас он осознал разницу между нами.Глеб был сын служанки, выросший в подчинении своим господам, а я как раз и былатой госпожой, который он должен был угождать во всем.

- Да госпожа.

- Посмотри туда. - я пальцемпоказала в сторону дыма. - Что это?

Глеб встав с колен, удивленнопосмотрел на меня.

- Так костер...

- Дурья башка! - Я обернуласьк нему. - Откуда костер?

Он вжал голову в плечи.

- Дык, Матвей Петрович опятьжжет...

- Матвей Петрович...-пробормотала я.

Неизвестно откуда взявшаясяпаника начала отступать. Глеб смотрел на меня испуганно. Мне стало немногостыдно. Какие друзья могут быть у меня, если я со всеми обращаюсь как со своимиподанными? Однако, теперь я никто. Я пошла в дом.

- Матвей Петрович постоянночто-то жжет. - крикнул мне Глеб.

"Надеюсь..."-подумала я, заходя в домик. И тут я остановилась. Голос, крикнувший Глебу"дурья башка" был не мой. Тогда чей? Мне стала страшно. Это был голоскакого-то темного существа, злой, шипящий, от которого по телу бегут мурашки,который пугает... Я поняла, чего испугался Глеб. Я была в своем теле,осознавала ситуацию и говорила, что хотела, но голос был не мой. И, кажется, язнала, чей он был. "Господи, в кого я превращаюсь?". Тихий смехТемной прозвучал в моей голове.

* * *

В это утро я собиралась вгород. Конечно, просто взять и уйти мне никто не дал. Варвара увидев меня,крадущейся к двери сразу же начала читать мне лекции о том, что можно и о том, чтонельзя. В ответ я закричала, что она мне не мать и не имеет права, говоритьмне, что делать. А после этого я выбежала из дома, громко хлопнув дверью.Немного поразмышляв, мне, стало стыдно. Она пыталась сделать как лучше дляменя, а я...так неблагодарно поступаю с ней. Я вернулась и долго, запинаясь,просила извинения. Скажу вам, это было сложно, по сути дела я ведь раньше ниперед кем не извинялась, я даже и не представляла, как это делается. Однако, ясразу сообразила, что банальное "прости" тут не подойдет. Варваракрепко меня прижала к себе, проливая слезы и намочив мне платье. Мне тожезахотелось плакать, но я не смогла, как будто что-то внутри меня запрещало мнеэто делать. Но все - же варвара, просто меня не отпустила.

- Только с моим сыном. Онпозаботится о вас,- сказала мне она перед моим уходом, нежно гладя по голове.

И вот мы с Глебом шли погороду. Я сразу же попросила его не говорить больше десяти слов в минуту, нопосле того, как он спросил "А сколько это десять?" мои мечты о тихойпрогулки бесследно исчезли. Среди горожан царило какое- то суетливое волнение,непонятное мне. Чего это они так бегают? Спросив у Глеба и получив неточныйответ, судя по всему, он и сам ничего не знал, я решила узнать у прохожего.Толстый, небритый мужик, с мутными глазами, долго не понимал чего собственноговоря я спрашиваю. А когда до него дошло, он глупо улыбнулся, открывая навсеобщее обозрение четыре зуба.

- Дык, дом Яромировых сгорел.

Глава 3

Мужчину проще убить, чемлюбить.

(Готика).

Я проснулась от назойливогостука. Судя по тому, что с каждым разом он становился все громче и громче,стучались довольно давно. Я сладко потянулась. "С добрым утром!"-прошипела Темная. В ее голосе этим добрым и не попахивало. Пытается испортитьмне настроение с утра-пораньше? Я усмехнулась. Не получится! В дверьпостучались снова. Я соизволила посмотреть на нее. Долго думать какой этосумасшедший ломится ко мне, я не стала, и так прекрасно знаю кто.

- Иду!- буркнула я, надеваясапоги. Какая-то неспокойная жизнь у меня наступила.

- Готика, не могли бы выпобыстрее,- раздраженно сказали за дверью.- Нам нужно уходить уже сейчас.

Я пошла к двери, на ходунадевая сапог. Наконец одолев непослушную обувь, я открыла дверь. Габриельстоял бодрый, улыбающийся. Я попыталась представить себя. Что ж...картина мнене очень понравилось. И вообще, черт возьми, когда я заботилась о своейвнешности?! Вампир удивленно посмотрел на меня - злую, невыспавшуюся, неумытуюи с дикой прической "а-ля шухер".

- Как? Вы только что встали?-издевательски спросил он, наверное, пытаясь не заржать вслух.

Кажется, я зарычала. На негоэто подействовала иначе, чем я ожидала. Он рассмеялся, прошел в комнату, легкоменя отодвинув и приобняв за талию. Сказать, что я была удивлена, значит, несказать ничего. Пока я стояла с ошарашенным лицом, он сел на мою кровать."Наглый, самонадеянный, далее шел мат, которому меня так благороднонаучила Темная". Досчитав до десяти, я успокоилась, и начала под еговнимательным взором, собирать разбросанное оружие. Наконец не выдержав, яобернулась к нему: