Нечисть по найму - Елена Малиновская Страница 8

В груди заворочалось уже знакомое беспокойство. Я притихла, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Так, на зов не похоже, но что-то непонятное точно происходит. Будто кто-то осторожно потянул за поводок, принуждая зверя сделать первый шаг навстречу охотнику. Я клыкасто усмехнулась и одним ударом лапы опрокинула оба ведра. Затем принялась кататься в вязком месиве, стараясь не потерять сознания от омерзительного запаха. Посмотрим, храмовник, как долго ты вытерпишь мое присутствие рядом.

Невидимая цепь, протянувшаяся от охотника ко мне, напряглась еще сильнее, показывая, что меня уже заждались. Надо же, великодушничает, нет чтобы сразу со всей мочи дернуть. Чудной какой-то, честное слово. Впрочем, оно и к лучшему. Авось успею оглядеться на месте и сообразить, что к чему. Все приятнее, чем с выпученными глазами нестись по городу, не имея возможности воспротивиться воле вызывающего.

В городе после заката солнца жизнь отнюдь не замирала. Напротив, на улицах было весьма многолюдно. Это днем, в период невыносимой жары и духоты, Мейчар вымирал. Поздним же вечером горожане выбирались из своих домов с тем, чтобы прогуляться по улочкам, обсудить с соседями последние сплетни или просто подышать свежим воздухом.

Последним сегодня явно не повезло. Поскольку разило протухшей кровью от меня на полгорода, не меньше. Конечно, я не рискнула пробираться к дому храмовника прямо по улицам, вежливо прося прохожих расступиться. Мой путь пролегал по крышам, но гуляющим внизу от этого явно не было легче. То и дело до меня доносились недоуменные восклицания и смущенные тихие извинения тех, кого обвиняли в испорченном воздухе.

– Говорила тебе, нечего на ночь гороховый суп хлебать! – разгневанно выговаривал женский голос. – А еще чесночным хлебом закусывал! На улице сегодня спать будешь, дышать рядом с тобой невозможно!

– Дорогая, это не я, клянусь! – робко пролепетал в свое оправдание мужчина. И тут же охнул, когда его темпераментная супруга, не выдержав, огрела непутевого муженька чем-то весьма увесистым по голове.

Я сочувственно хмыкнула и ускорила шаг, пытаясь своим быстрым исчезновением помочь несчастному в его нелегкой семейной жизни.

Как оказалось, храмовник жил в восточной части города, которая славилась своими маленькими ухоженными домами и роскошными магазинами. Верно, деньги у этого типа водились, и немалые, раз он мог себе это позволить. Но моей участи данное обстоятельство не облегчало. Мало того что мне пришлось со всей возможной осторожностью пробираться через весь город и послужить невольной причиной множества ссор. Напоследок повезло нарваться на чересчур ретивую стражу, которая охраняла эту местность не в пример более усердно. Думаете, приятно полчаса сидеть на дереве, боясь даже пошевелиться, когда внизу рыскают несколько дюжих молодцев, пытаясь понять, видели ли они на самом деле что-то непонятное или им показалось. При всем при этом сдерживая дерганья поводка, которые стали менее аккуратными и весьма чувствительными. Видимо, храмовник наконец-таки потерял терпение и захотел поторопить несговорчивую нечисть.

Мое сидение на дереве закончилось тем, что самого упитанного мужчину из караула обвинили в чрезмерном пристрастии к квашеной капусте со всеми вытекающими из этого последствиями. Стражник сильно обиделся на столь огульные слова и решил защитить свое доброе имя кулаками. Через пару мгновений под деревом завязалась весьма красочная драка. Я улыбнулась и, пользуясь неразберихой и темнотой, продолжила свой нелегкий путь.

Так или иначе, но ближе к полуночи я уже сидела под дверьми несносного привязчивого типа и прислушивалась к тому, что творилось внутри маленького одноэтажного домика, утопающего в пышных зарослях неизвестной мне растительности.

Казалось, что в доме не было ни души. Там царили тишина и могильное спокойствие. Даже обостренный нюх зверя не улавливал присутствия никого живого. Впрочем, он и при первой нашей встрече храмовника не почуял, так что это не показатель.

Мучимая дурным предчувствием, я подошла к порогу и аккуратно толкнула лапой дверь. Как и следовало ожидать, она оказалась незапертой. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Настораживало и то, что зов утих и невидимая связь, протянувшаяся от меня к храмовнику, прервалась. Словно он был уверен в том, что я от него теперь никуда не денусь.

Здраво рассудив, что около порога меня будут ждать в первую очередь, я решила войти в окно, створки которого в этот теплый вечер были распахнуты настежь. Прижалась к земле, примериваясь перед прыжком, и легко перемахнула через подоконник.

И тут же взвыла в полный голос, совершенно забыв о необходимости соблюдать тишину. Потому как с размаха попала во что-то мокрое и чрезвычайно холодное. Покажите мне кошку, которая любит принимать ледяные ванны! Не знаю, быть может, на свете и существуют такие извращенные особи семейства кошачьих. Но я к ним явно не относилась. Поэтому я заорала, словно мне прищемили хвост, и отчаянно принялась бултыхаться, пытаясь выбраться из столь подлой западни.

– Ага! – произнес уже знакомый мужской голос. – Попалась, красавица! Держи ее крепче, Рикки.

Стоит ли говорить, что после такого приветствия я твердо вознамерилась как можно быстрее выбраться на сушу с тем, чтобы дать, по всей видимости, свой последний бой. Но не тут-то было. На плечи мне обрушилась непонятная тяжесть, и я с головой ушла под воду. Попыталась закричать и там, поперхнулась и едва не захлебнулась, при этом изрядно нахлебавшись жидкости.

Силы медленно покидали меня. Человек, удерживающий меня под водой, совершенно не собирался давать мне хоть глотка воздуха. Еще чуть-чуть, и я бы просто-напросто задохнулась. Жуткая смерть – быть утопленной, словно несмышленый котенок.

– Довольно, – невообразимо далеко, сквозь звон в ушах, наконец-то донеслось до меня. – Она уже приняла свой истинный облик.

Чьи-то руки невежливо взяли меня под мышки и легко вытащили из бочки. Я зажмурилась от яркого света, который неожиданно вспыхнул в комнате. Надо же, у храмовника и в самом деле неплохо с деньгами, если он может себе позволить магическое освещение.

А еще через миг, когда меркантильные соображения отошли на второй план, нестерпимое чувство стыда затопило все мое существо. Потому как я осознала, что стою абсолютно голая в человеческом облике посередине комнаты в компании двух незнакомых мужчин. Ну, как сказать незнакомых. Одним из этих мужчин был давешний храмовник, ради разнообразия сменивший дорогой камзол на не менее изысканную батистовую рубашку и штаны из плотной ткани. Впрочем, и на этот раз он не забыл нацепить медальон и перевязь с мечом, рукоять которого не выпускал из ладони. Второй же – совсем юный паренек со светлыми, выгоревшими волосами, открыв рот, совершенно непочтительным образом изучал зрелище, которое предстало перед его глазами.

Я, покраснев от негодования и стыда, выдала громкую и чрезвычайно неприличную тираду, поясняющую мое отношение к религии и ее служителям. Вот ведь гады! Взяли и в бочку со святой водой окунули. Мало того что все мои старания насмарку пошли, так еще и полностью обнаженной перед всеми оказалась. Знали, поди, что сия чудотворная жидкость совершенно плачевно сказывается на способностях метаморфов к смене обличий. Грубо говоря, щеголять мне теперь в человеческом теле до тех пор, пока уровень этой водицы в моем организме не упадет ниже критической отметки.