Дом Дверей: Второй визит - Брайан Ламли Страница 8

Джилл откинул голову назад, обдумывая услышанное.

– Первые две кажутся типичными, – сказал он наконец. – Пирамида и Пагода. В Египте и в Китае, конечно же. Обе равнозначны Замку в Шотландии. Но вот Айсберг меня озадачивает. Что же до причины, почему такое происходит, то это озадачивает меня и того больше, а еще больше – беспокоит.

– Почему что происходит? – Теперь Уэйт сделался весь внимание и ловил каждое слово Джилла. – И что именно тебя еще больше беспокоит?

– Почему происходит этот второй визит? – пробормотал все еще глубоко погруженный в собственные мысли Джилл. – Я хочу сказать, ведь нас же… как бы получше выразиться, очистили от подозрений. Нас приняли, так как мы показали себя достойными – в тот первый раз. Ха! – он фыркнул, насмехаясь над собой. – Фоны дали мне слово…

Тарнболл накренился к Джиллу и взял его за локоть, заставив посмотреть себе в глаза.

– Что-то я не улавливаю, – вмешался он в разговор. – Я думал, что все, определенно, закончено. Черт, мы же доказали свое право!

– Очистили от подозрений? Доказали свое право? – повторил их слова Уэйт. – Вы имеете в виду право землян на существование? Именно вокруг этого все и вертелось, правильно? Там, в Шотландии? Во всяком случае, именно так сказано в вашем докладе.

– Да. Именно вокруг этого все и крутилось, – подтвердил Джилл и быстро подытожил сценарий:

– Фоны распространяются по космосу. Они ищут подходящие миры, пригодные для обитания. В большинстве миров имеются какие-то формы жизни, и не все из них сочтены достойными – фактически, чертовски немногие! Поэтому, если бы фоны попали сюда шестьдесят миллионов лет назад, то динозавров истребили бы. А если бы и не истребили, то все равно им пришлось бы отодвинуться в сторонку, уступить дорогу. Что же касается человека, то он бы и не появился. Опять же, если бы нас навестили пять тысяч лет назад… то мы бы еле-еле, но проскочили. Две тысячи лет назад, нам, в общем-то, ничего не угрожало. Но четыре года назад все обстояло, как сказал Джек: вот тогда-то мы и доказали свое право на существование. Или, по крайней мере, мне думалось, что доказали.

– Так как же получилось, что у вас вышло столько неприятностей? – недоумевал Джордж. – Ведь из космоса должно выглядеть очевидным, что мы – развитая раса. У нас есть города на суше, самолеты в небе, корабли в море. Мы осуществляем связь посредством радио, телевидения, спутников, мы отправляли свои «зонды» в Солнечную систему и даже за ее пределы. И наши ученые тоже весьма и весьма неплохи: смотрят на звезды, ищут внеземную жизнь. Так кто же может усомниться в нашем праве на жизнь?

– У фонов – свои стандарты, – сказал Джилл. – Ладно, мы на пару ступеней выше амеб, но мы ведь и агрессивны – и даже очень! Во всей истории человечества не было ни дня, ни одного дня, когда людей где-нибудь не убивали бы во время военных действий или просто спорта ради. Да ведь, согласно Библии, даже первые люди, еще так недавно созданные Творцом, не могли жить в мире! Было двое братьев – и само собой, один убил другого!

– Но как раса… – начал было возражать Уэйт.

– …Вид, – остановил его Джилл. – Думай о нас в категориях видов. У человечества много рас, но вид у нас только один. А по поводу твоего заявления, что у нас есть города, так они есть и у термитов. Мы летаем по небу? Но и птицы летают, и насекомые, и даже семена растений. Осуществляем связь между собой? Вероятно, самое слабое доказательство из всех. И киты связываются между собой, через сотни океанских миль! А у них нет ни радио, ни телевидения. Значит, мы отправили в космос «зонды»? Ну так что с того? Все, что нам известно: там могут быть создания, которые действительно обитают в космосе! В конце концов, он ведь чертовски велик. Да ведь до знакомства с фонами мы даже не могли быть уверены в том, что мы разумные, самостоятельные существа, а миллионолетние окаменевшие микробы в марсианской почве – нет.

Почти все то время, пока Спенсер говорил, Уэйт сидел, отвергающее качая головой. Тарнболл же задумчиво заметил:

– У какого-нибудь пришельца, может быть, иной взгляд на разумность или достойность. Ты именно это имеешь в виду, Спенсер?

– Как раз это я и имею в виду, – подтвердил Джилл. – Мы можем просто не вписаться в картину. И это, если пришелец играет по правилам, описанным Хойлом. А ведь он, вероятно, и слыхом не слыхивал о Хойле. У пришельца могут быть свои правила поведения.

Спенсер помолчал, потом посмотрел на Уэйта и сказал:

– Ты спрашивал, почему первоначальный Дом Дверей доставил нам столько хлопот. Ну, именно поэтому, или, может, ты прочел мой доклад не так внимательно, как утверждаешь? Понимаешь, у фонов есть собственные правила приобретения планет. Например, строгий запрет на путь завоеваний, так как это означало бы признать, что у них есть противник, что, в свою очередь, означало бы, признание за противником какой-то степени достойности. Давай смотреть фактам в лицо, тебе ведь приходится уважать того, кто готов встать и драться с тобой, даже если ты сильный противник, верно?

Нет, война им не подходит, их весы сбалансированы по иному.

Когда фоны обнаруживают, что на планете, где им хотелось бы жить, уже обитает развитой вид, они проводят некий эксперимент, в процессе которого представители данного вида сами должны доказать свое право на существование. В нашем случае – в чуждых мирах первого Дома Дверей – мы выступили против своих собственных сокровенных страхов. Фоны сделали реальными наши самые ужасные кошмары, и мы должны были встретиться с ними лицом к лицу. К тому же мы понятия не имели, что же происходит. Правил никто не объяснил. Конечно же, ведь это значило бы выдать всю игру! Но куда хуже, что фон, организатор игры, Сит, играл не по правилам. Он включил в игру себя, с целью гарантировать, что даже если мы одержим победу над своим собственным злом, то не сможем победить его.

– Но вы таки победили, – кивнул Уэйт, – а этого… этого «жулика-контролера» призвали к ответу его собственные начальники. А их внимание к нечестной игре Сита привлек именно ты. Спенсер. Вот в этом-то пункте твой доклад и оставляет желать лучшего. Иными словами, он оставляет много места воображению. Как именно ты сумел поменяться местами с этим пришельцем? В твоем докладе нет никакого стоящего объяснения.

Джилл пожал плечами – не безразлично или сдаваясь, а, скорее, нетерпеливо, как бы отмахиваясь от Уэйта.

– Дом Дверей был некой машиной, – разъяснил он. – Когда меня вместе с другими затянуло внутрь, я стал палкой, вставленной в колеса. Правда, это произошло не сразу, так как Дом был чужд моему рассудку, моему образу мышления. Но у меня, как известно, врожденная эмпатия с механизмами. И постепенно я стал понимать, что происходит. Но как объяснить это тебе или любому другому, если уж на то пошло? Я даже себе не могу этого «объяснить»! Но я таки проник в систему; мне удалось разровнять игровое поле и помешать Ситу передвигать штанги ворот. И тогда, в команде с Тарнболлом и Анжелой, мы победили. Сит получил по заслугам, а фоны пообещали больше не возвращаться. Все завершилось…