Воздушный замок - Диана Уинн Джонс Страница 8

Абдулла решительно не понимал, что понадобилось Хакиму. Родня первой жены его отца обычно появлялась в его краях раз в месяц, и этот визит уже был нанесён два дня назад.

— С чем пожаловал, Хаким? — устало крикнул он.

— Само собой, хочу с тобой поговорить! — крикнул в ответ Хаким, — Срочно!

— Так раздвинь занавески и входи, — сказал Абдулла.

Хаким протащил между занавесок пухлое туловище.

— Ну, знаешь, если это твои прославленные меры безопасности, о сын мужа моей тётушки, — пропыхтел он, — то что-то они мне не нравятся. Ведь кто угодно мог зайти сюда и застать тебя, спящего, врасплох!

— Собака снаружи залаяла и предупредила меня, что ты пришёл, — отозвался Абдулла.

— И что с того? — поинтересовался Хаким. — А как ты был намерен поступить, если бы я оказался вором? Задушил бы меня ковром? Нет, твоих охранных мероприятий я определённо не могу одобрить!

— Что ты желаешь мне сообщить? — спросил Абдулла. — Или просто пришёл сюда, как обычно, чтобы указать мне на промахи?

Хаким зловеще уселся на кипу ковров.

— Тебе недостаёт твоей обычной изысканной учтивости, о мой сводный кузен, — заметил он. — Если бы сын дяди моего отца услышал тебя, ему бы это не понравилось.

— Я не обязан отчитываться перед Ассифом за своё поведение или за что бы то ни было ещё! — взорвался Абдулла. Он был глубоко несчастен. Душа его взывала к Цветку-в-Ночи, а добраться до неё было невозможно. Ни на что другое терпения у Абдуллы не хватало.

— Тогда я не стану беспокоить тебя сообщением, — заявил Хаким, горделиво поднимаясь.

— Вот и хорошо! — ответил Абдулла и отправился в дальний угол палатки умываться.

Однако было ясно, что Хаким не уйдёт, не передав Абдулле своего сообщения. Когда Абдулла поднял лицо от умывального тазика и обернулся, Хаким всё ещё стоял в палатке.

— Будет уместно, если ты переоденешься и сходишь к цирюльнику, о мой сводный кузен, — посоветовал он Абдулле. — В настоящий момент ты выглядишь отнюдь не как человек, достойный посетить нашу лавку.

— А с чего мне её посещать? — не без удивления спросил Абдулла. — Все вы уже давно дали мне понять, что меня там не ждут.

— Потому что внезапно выплыло на свет пророчество, сделанное при твоём рождении, — начал объяснять Хаким. — Оно обнаружилось в шкатулке, в которой, как издавна считалось, хранились благовония. Если ты позаботишься о том, чтобы прибыть к нам в лавку в достойном виде, мы вручим тебе эту шкатулку.

Пророчество Абдуллу ни капельки не интересовало. К тому же он не понимал, почему должен сам пойти его забрать, если Хакиму ничего не стоило принести его с собой.

Он был уже готов отказаться, как вдруг ему пришло в голову, что если этой ночью удастся произнести во сне нужное слово (в чём Абдулла не сомневался — ведь это удалось ему уже дважды), то они с Цветком-В-Ночи, по всей вероятности, сбегут вместе. А мужчине подобает быть на собственной свадьбе должным образом одетым, умытым и выбритым. Так что, поскольку всё равно придётся идти в бани и к цирюльнику, можно по дороге домой заскочить к родственникам и забрать это дурацкое пророчество.

— Очень хорошо, — сказал он. — Ждите меня за два часа до заката. Хаким нахмурился:

— А почему так поздно?

— Потому что у меня дела, о мой сводный кузен, — поведал ему Абдулла. Мысль о предстоящем побеге преисполнила его такой радости, что он улыбнулся Хакиму и склонился перед ним со всей возможной учтивостью. — Хотя я чрезвычайно занят и у меня остаётся лишь немного времени подчиняться твоим приказам, я приду, не волнуйся.

Хаким по-прежнему хмурился и, даже уходя, так же хмуро глянул на Абдуллу через плечо. Он был явно раздосадован и заподозрил неладное. Абдулле не было до этого никакого дела. Едва Хаким скрылся из виду, он радостно отдал Джамалу половину оставшихся денег за охрану палатки до вечера. В ответ на это ему пришлось принять от Джамала, которого всё больше и больше распирало от благодарности, завтрак, состоявший из всевозможных деликатесов с жаровни. От волнения аппетит у Абдуллы улетучился. Еды было так много, что Абдулла, щадя чувства Джамала, большую часть скормил псу, причём пришлось беречься, так как обычно пёс норовил ухватить его пальцы вместе с лакомыми кусочками. Однако пёс, похоже, был благодарен не меньше хозяина. Он учтиво вилял хвостом, ел всё, что предлагал Абдулла, а под конец попытался лизнуть его в лицо. От этой церемонии Абдулла уклонился. Из пасти пса густо пахло несвежим кальмаром. Абдулла осторожно погладил его по шишковатой голове, поблагодарил Джамала и поспешил на Базар. Там он вложил оставшуюся наличность в аренду тачки. Эту тачку он аккуратно нагрузил лучшими и диковиннейшими коврами из своих запасов — очинстанскими цветочными, превосходными узорчатыми, привезёнными из-за пустыни, золотыми фарктанскими, сверкающим паласом из Инхико и парными шпалерами из далёкого Таяка — и покатил их к большим палаткам в сердце Базара, где торговали самые богатые купцы. При всём своём волнении Абдулла оставался человеком дела. Отец Цветка-в-Ночи явно очень богат. Лишь самые состоятельные люди могут себе позволить дать за дочерью такое приданое, чтобы сделать её женой принца. Поэтому Абдулле было ясно, что бежать им с Цветком-в-Ночи придётся очень далеко, а не то её отец предпримет что-нибудь весьма неприятное. Но ещё Абдулле было ясно, что Цветок-в-Ночи привыкла к роскоши. Ей не понравится жить в бедности. Поэтому Абдулле нужны были деньги. Он склонился перед торговцем в богатейшей из богатых лавок и, назвав его колоссом среди купцов и наиславнейшим из негоциантов, предложил ему цветочный очинстанский ковёр за поистине сокрушительную сумму.