Чужой огонь - Сергей Палий Страница 8

– Я собралась, иду.

– Ты телефон отключила, что ли?

– Вроде нет. – Карина достала из кармана сумки мобильник и глянула на темный дисплей. – Разрядился, наверное.

– Олег мне звонил уже три раза, – покачала головой тренер. – Говорит, заждался свою велосипедную фею.

Карина усмехнулась и запихала форму в сумку. Сняла с дверцы шкафчика очки, протерла светло-желтые стекла и положила в футляр. Набросив легкую куртку, она подошла к Татьяне Леонидовне и крепко пожала женщине руку. По-мужски. У них почему-то сложился такой ритуал с самых первых встреч, когда они только начинали работать вместе.

Легким, пружинящим шагом двинулась Карина по безлюдному коридору к выходу.

– Каринка, – окликнула вдруг ее Татьяна Леонидовна. Девушка обернулась.

Тренер посмотрела на ученицу спокойным взглядом человека, понимающего, что ему уже никогда не достичь высот, дозволенных в юности.

– Карина, бог положил перед тобой медали. Тебе осталось только взять их.

Девушка замерла на секунду.

Ей очень захотелось подбежать к Татьяне Леонидовне и обнять ее, без всяких формальных рукопожатий, чисто по-бабски разрыдаться в плечо, почувствовать, как она тихо плачет, потом посидеть в опустевшей тренерской, попить чай и поболтать о всяких пустяках, о которых обычно болтают женщины.

Но Карина не двинулась с места.

Она прекрасно знала, что тренер не одобрит такого поступка. А еще она знала, что никакого разговора о пустяках у них скорее всего не получится.

– Я постараюсь их взять, Татьяна Леонидовна.

Попрощавшись с охранником, который уже второй месяц провожал ее похотливым взглядом, Карина вышла на улицу.

Здесь еще царила жизнь – несколько микроавтобусов с эмблемами различных телеканалов стояли рядком за шлагбаумом, дальше которого их не пускали. Неподалеку журналисты обступили какого-то спортсмена, наперебой задавая ему вопросы. Кажется, это был Эдик – гусак, который любил понтануться перед камерами. Несколько солидных господ покуривали возле своих дорогих автомобилей, то ли ожидая своих спортсменочек, то ли – кого-то из администрации.

Поправив на плече длинную лямку сумки, Карина скользнула вправо, где располагалась служебная стоянка. Пропуск для машины Олега ей удалось оформить без особых затруднений. Где-то там, среди поредевших авто, ждет темный седан с уютной чашечкой сиденья, которая мягко обхватывает твою задницу в отличие от велосипедного бруска-извращенца, который вечно пытается в нее залезть.

Что-то сегодня не включили фонари, которые обычно начинали освещать стоянку уже после девяти в летнее время. Только прямоугольничек в окне пропускного пункта желтеет вдалеке. Как тут найдешь Олега? Это вам не центр Москвы с его безбрежной иллюминацией, где без фонарика можно сережку на тротуаре ночью найти, это Крылатское – окраина все ж.

Карина еще разок проверила мобильник – разряжен напрочь. Она остановилась и оглядела темные силуэты машин. Внутри салона одной из них, кажется, тлел огонек сигареты.

Это не Олег.

На первом же свидании Карина поставила жесткое условие – никакого табака и минимум спиртного…

Ветерок забрался под майку и противно скользнул по остывающему после тренировки телу. Девушка поставила сумку на асфальт и застегнула молнию на курточке. Сзади вспыхнули фары, бросив в разные стороны резкие провалы теней, взревел движок, и, набирая ход, машина помчалась прямо на Карину.

Девушка отпрыгнула к бордюру и еле успела схватить сумку, прежде чем огромный внедорожник пронесся мимо нее, однообразно громыхая сабом.

– Твою мать! Слепой, что ль?! – заорала Карина вслед красным глазкам удаляющихся габаритов.

Сабвуфер отбил на прощание какую-то незатейливую модуляцию, и джип, миновав шлагбаум КПП, скрылся за поворотом. Карина сплюнула вслед и еще разок выругалась, чтобы сбросить напряжение. Она снова огляделась – сплошные темные глыбы пустых автомобилей.

– Хоть бы из машины вышел, – злясь на Олега, буркнула она, направляясь к охранникам стоянки.

До пропускного пункта было метров пятьдесят. Карина пошла прямо к нему, чтобы выяснить, покидала ли машина Олега пределы стоянки или нет. Ну не бродить же здесь до утра в поисках?…

Когда до будки оставалось не больше двадцати метров и силуэты охранников уже четко различались на желтом прямоугольнике окна, свет вдруг погас. Послышалась невнятная ругань, и что-то загромыхало, ссыпавшись на пол. Совсем замечательно! Мало того что фонари не зажгли, так еще и здесь электричество отрубили!

Карина подошла к лесенке, ведущей в комнату секьюрити, и, легко преодолев пять ступенек, оказалась перед дверью. Сначала девушка решила, что это обман зрения – мало ли что может показаться в такой темноте… Прочная железная дверь была наглухо заварена по контуру.

Поставив сумку, Карина осторожно провела пальцем по шву – холодный, давно схваченный и, кажется, даже слегка ржавый. Она машинально постучала. Никто не ответил, внутри стояла гробовая тишина, хотя девушка могла поклясться, что минуту назад слышала из будки ругань и грохот и видела там людей.

Карина сбежала по лесенке, обошла конторку пропускного пункта слева и в остолбенении остановилась перед намертво заколоченным окном. Глаза постепенно привыкали к темноте.

– Чушь, – вслух произнесла она. И через десять секунд повторила: – Чушь.

Доски, которыми было забито окно, не выглядели свежими, но все еще оставались прочными. Карина почувствовала холодок в груди, глядя на загнутую шляпку здоровенного гвоздя, торчавшего из древесины. Не может быть! Она не принимает ни амфетамин, ни эфедрин – она вообще против допинга. Но буквально только что она собственными глазами видела свет в этом окне, а теперь оно выглядит так, будто заколочено уже не один год.

Карина, чувствуя, как ее охватывает паника, подняла с земли обломок кирпича и громко постучала им по доске.

– Эй! Есть там кто-нибудь? Тишина.

Мерзко режущая слух, гнетущая тишина.

– Это не смешно! – крикнула она, снова подолбив кирпичом по крепкому дереву.

Лишь стук собственного сердца откликнулся эхом.

Часто дыша, Карина обернулась, чтобы позвать Олега, но здесь ее ждало и вовсе хамское зрелище…

Темных силуэтов машин на стоянке не было.

Ни одного.

Перед ней предстал пустой асфальтовый прямоугольник с блеклыми полосами разметки.

Карина никогда не была пугливой девчонкой, а после того, как стала заниматься спортом, еще сильнее укрепила дух и нервы. Но сейчас она почувствовала, как у нее закладывает от страха уши. Мозг лихорадочно соображал, отбрасывая один за другим варианты и логические объяснения. Сердце колотилось, как после двадцатикилометровой гонки. Больше всего девушку пугало то, что происходящее никак не желало походить на сон…