Семь чудес и ключи времени - Питер Леранжис Страница 8

– Помогите!

Гриф деловито тряхнул перьями.

И тут я ощутил на коже легкий ветерок. Он пощекотал мне ноздри, вызвав в памяти одно летнее воспоминание – как мы с мамой и папой стоим на палубе направляющегося к острову Нантакет парома, а воздух настолько насыщен влагой, что казалось, конверты можно заклеивать, просто проведя пальцем по клапану-крышке.

Хотя я родился и вырос в Индиане, но запах моря я ни с чем не спутаю. Море означает берег. А берег предполагает путь вдоль воды. Я мог добраться по нему до какого-нибудь порта. Доплыть, если придется. Привлечь внимание проходящего мимо корабля.

Повернув навстречу бризу, я вскоре наткнулся на кучу обугленных веток и лиан. Отлично! Немного сухого дерева, яркое солнце и кусок кремня – и я смогу разжечь костер и подать дымовой сигнал. Использовав футболку в качестве мешка, я собрал немного веток и забросил их за спину.

У меня словно открылось второе дыхание. Все получится! Я представил свое возвращение домой. Папа будет в шоке. После случившегося он наверняка найдет работу у нас в городе и запретит мне вообще выходить из дома. Мы сделаем все, чтобы рассказать миру об этом месте. И что бы эти люди ни сделали с моими мозгами, я обязательно поправлюсь.

Боль в голове стихла, как и звон в ушах.

К несчастью, вместе с ними пропал и запах моря.

Я остановился. Как я мог его потерять? Я судорожно втянул воздух слева и справа. Вдыхал до тех пор, пока в носу не защекотало. Но запах исчез. Ни намека.

Я подумал вернуться, но не смог определить, где прошел секунду назад. В отчаянии озираясь, я заметил просвет между деревьями. Звериная тропа. Возможно, она выведет к воде. Где-то вдалеке будто что-то блеснуло. Уж не отражение ли это солнца в морской волне?

Сердце возбужденно застучало. Я рванулся на блеск, проламываясь сквозь толстые ветки.

И тут что-то упало на меня сверху:

– И-и-и-и-и!!!

С душераздирающим визгом оно ринулось на меня. Я отпрыгнул назад, успев заметить острые как ножи клыки и ярко-красные десны.

Передо мной, стоя на всех четырех конечностях, злобно ощерилась обезьяна. В одной лапе у нее был зажат наполовину съеденный фрукт. В другой позвякивало что-то металлическое.

Связка ключей!

Я протер глаза. Мне определенно померещилось.

Похоже, обезьяна не собиралась нападать. Вместо этого она повернулась ко мне спиной и направилась в гущу джунглей. Я наблюдал за ней, чувствуя, как сердце от пережитого рвется из груди. Не успел я немного успокоиться, как обезьяна вернулась и сердито заверещала, сопровождая это настойчивыми взмахами руки.

– Ты что… хочешь, чтобы я пошел за тобой? – спросил я.

– И-и-и-и-и!

Я решил расценить это как «да».

Но следовать за этим вертлявым созданием оказалось очень непросто. Оно то исчезало в листве, то вновь появлялось, уперев кулачки в бока и нетерпеливо зыркая на меня. В просвете впереди засияло небо, и я вновь заметил мерцание. Но мы приближались к нему с другой стороны. Это была не вода. Посреди чего-то похожего на поляну прямо в сердце джунглей стояло нечто из стекла и металла.

В скором времени, убрав с дороги последнюю преграду из колючих лиан, я наконец разглядел его.

Вертолет.

Я подумал, что он стоит тут давно как немое свидетельство какой-то войны. Но приблизившись, я понял, что он совсем новенький и на корпусе нет ни царапинки. А на одном из боков четко виднеются фиолетовые буквы: «ИНСТИТУТ КАРАИ».

«ИК» – то же сокращение, что стояло на футболке и флаге. Вот только что такое «Караи»? И почему «институт»? Как правило, обычную больницу или госпиталь институтом не называют. Разве что какую-нибудь лабораторию или что-то, связанное с исследованиями. Место, где умные люди собираются вместе, чтобы рождать и претворять в жизнь умные идеи. И что тогда я забыл в подобном заведении? Или меня стоит считать за некий опытный образец?

Я осторожно подошел ближе. Обезьяна уронила ключи на землю прямо перед дверью вертолета и теперь в крайнем возбуждении скакала вокруг.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил я. – Улететь на нем?

Обезьяна захлопала в ладоши и запрыгала на месте.

Вертолетом мне приходилось управлять разве что в видеоиграх. И вообще, я сбежал, чтобы найти помощь, а не чтобы отправиться на тот свет. Хотя, может, внутри найдется что-нибудь полезное – карта, радио или GPS-навигатор. Так что я доковылял до ключей и поднял их.

– Спасибо, приятель. Если я выберусь отсюда живым, обещаю прислать тебе бананы.

Ухватившись за ручку, я поднялся на площадку и осторожно открыл дверь.

И едва не упал спиной на землю.

Сиденье пилота занимал, вальяжно развалившись и скрестив ноги, огромный мужчина в рубашке с короткими рукавами. Подошвы босых ног были черными от свежей земли. На руке ярко выделялась татуировка из двух переплетенных змей, складывающихся в буквы «И» и «К». С тяжелым вздохом он повернулся, и на меня взглянула пара серо-зеленых глаз на знакомом, обезображенном шрамом лице.

– Я знаю тебя, – это все, что я смог тогда произнести.

Рыжебородый схватил меня за запястье и подтянул к себе. Другой рукой он вырвал из моих пальцев связку ключей.

– В следующий раз, – сказал он, – я пристрелю эту шимпанзе.