На дне могилы - Джанин Фрост Страница 8

Кости моих чувств не разделял. Он сбросил куртку, открыв простреленную рубаху и брюки, скинул туфли и шлепнулся в ближайшее кресло.

— Ты похож на кусок швейцарского сыра, — отметил Ниггер.

— Я выжат как тряпка, но тебе следует кое-что узнать.

Ниггер склонил голову набок:

— О чем?

Кости в нескольких коротких сухих фразах описал пропавшие недели моей ранней молодости… и претензии Грегора на то, что я его жена, а не Кости.

Ниггер молчал целую минуту. Брови его сошлись на переносице, и наконец он тихо прошипел:

— Ч-черт, Криспин.

— Извините… — пробормотала я, отводя взгляд от продырявленной пулями одежды Кости. «Все из-за тебя», — издевалась моя совесть.

— Не смей извиняться! — тут же вскинулся Кости. — Ты не по своей воле родилась такой, какая ты есть, и не просила, чтобы Грегор так беспощадно тебя преследовал. Ты ни перед кем не виновата!

Я ему не поверила, но спорить не стала. Сил не осталось.

Так что я отгородила свои мысли стеной — этому я хорошо научилась за последние годы.

— Ниггер прав, кровь пошла бы тебе на пользу. Я пойду в душ, а ты выпей в ближайшем баре.

Ниггер одобрительно кинул:

— Решено. Для тебя здесь кое-что приготовлено по твоему размеру, Кэт, и для тебя, Криспин, тоже. Менчерес, я провожу тебя в твою комнату, а расхлебывать эту кашу начнем позже.

Смерть гналась за мной по пятам, неутомимо преследовала по узким улочкам и переулкам. С каждым хриплым выдохом я взывала о помощи, но со страшной уверенностью сознавала, что спасения нет.

Было что-то знакомое в этих улочках. Почему вокруг так пусто? Куда все подевались? Почему никто мне не поможет? И туман… проклятый туман! Из-за него я то и дело спотыкалась, он как будто лип к моим ногам.

— Сюда…

Я узнала голос. Повернула, удвоила усилия, устремившись на звук. Позади Смерть, не отставая, бормотала проклятия. То и дело ее когти скребли мне спину, и я вскрикивала от страха и боли.

— Еще немного.

Голос манил меня к скрытой тенями фигуре, возникшей в конце переулка. Едва я заметила стоящего, чуть приотстала. С каждым шагом я отрывалась от преследовавшего меня зла, и меня наполняло облегчение. «Не бойся, я уже здесь…»

Тени отступили. Открылись черты лица: густые брови над серо-зелеными глазами, благородный римский нос, полные губы. От брови к виску пролегал зигзаг шрама, отросшие до плеч пепельно-серые волосы развевались на ветру.

— Ко мне, cherie.

Что-то предостерегающе щелкнуло у меня в мозгу. И сразу пустынный город вокруг пропал. Вокруг не было ничего, только мы двое и забвение.

— Кто ты?

Что-то было не так. Какая-то часть меня стремилась в его объятия, другая половина сопротивлялась в страхе.

— Ты меня знаешь, Кэтрин.

Этот голос… Знакомый и совершенно неизвестный. Кэтрин… Никто меня так не называл, кроме…

— Грегор.

Едва это имя слетело с губ, все прояснилось. Наверняка это он, а значит, я сплю. А если я вижу сон…

Я остановилась, попятилась от его протянутых рук. Мудак, я чуть сама не бросилась ему в объятия.

Досада исказила его лицо. Он шагнул ко мне:

— Подойди ко мне, жена.

— Ни за что. Я знаю, чего ты добиваешься, Ночной Хват.

Голос снова принадлежал мне. Жесткий голос. С каждым словом я отступала, крича себе: «Открой глаза, Кошка! Проснись, проснись!»

— Ты знаешь только то, что они тебе рассказали.

Он говорил с французским акцентом — что и не удивительно — и звучным голосом. Даже во сне я ощущала его силу. «Ох, зараза, не слабая галлюцинация, а? Держись подальше, Кошка. Эта собачонка кусается».

— Хватит и этого.

Он вызывающе рассмеялся:

— Хватит ли, cherie? А они сказали тебе, что выкрали меня из твоей памяти, потому что не было другого средства оторвать тебя от меня? Сказали, что ты с визгом цеплялась за меня, умоляя не разлучать нас?

Он подступал все ближе, а я все пятилась. Похоже, в этом сне я была безоружна.

— Что-то в этом роде. Но я не твоя жена.

Грегор мягко придвинулся. Высокий мужчина, почти шесть с половиной футов. Улыбка усиливала хищную красоту его черт.

— А ты не хочешь узнать сама, вместо того чтобы верить рассказам?

Мое недоверие только усилилось.

— Извини, приятель, но этот хлам из моей памяти уже отправили в мусорный бак. И Менчерес не сможет сдвинуть крышку, чтобы заглянуть внутрь, так что насчет нашей женитьбы остается только твое слово.

— Они не могут вернуть тебе воспоминания — Грегор протянул ко мне руки. — Я — могу.

«Грегор попытается соблазнить тебя во сне» — прозвучало у меня в создании предостережение Менчереса. Он не ошибся.

— Лжец.

Я развернулась и бросилась прочь. Грегор, словно по волшебству, снова возник передо мной:

— Я не лгу.

Мой взгляд метался по сторонам, но натыкался все на тот же бесполезный бледный туман. Если этот тип коснется меня, я проснусь, попав в основательную переделку.

— Послушай, Грегор. Я знаю, — Менчерес надолго упек тебя под замок, и понятно, что ты злишься, но давай рассуждать разумно. Я связана кровью с человеком, которого люблю, а рыбы в море хватит на всех. Давай скажем друг другу «adieu», и снись какой-нибудь другой девушке.

Он грустно покачал головой:

— Это не твои слова. Ты не хотела быть убийцей, прожить всю жизнь, оглядываясь через плечо. Я могу все вернуть, Кэтрин. У тебя прежде был выбор. Ты выбрала меня. Возьми мою руку. Я верну то, что ты потеряла.

— Нет.

За моей спиной послышался звук, глухое рычание. Страх ознобом прошелся по хребту. Смерть вернулась за мной.

Ладони Грегора сжались в кулаки: он тоже услышал.

— Ну, Кэтрин, теперь ты должна подойти ко мне.

Рычание стало громче. Сзади — Смерть, впереди — Грегор, и мне выбирать. Почему я не могу проснуться? Что разбудило меня в прошлый раз? Тогда я тоже убегала, спасалась от чудовища…

Я извернулась, не слушая больше Грегора, и очертя голову бросилась к ужасной фигуре Смерти. Если это не сработает…

Щеку обжег удар, и еще один. Меня трясли так, что зубы стучали. Кости настолько увлекся, что услышал меня только с третьего раза.

— Хватит!

— Котенок!

Он сжал мое лицо, в его глазах горел дикий зеленый огонь. Я, вздрагивая, заморгала и тут заметила, что вся мокрая. И мне холодно. И кожа горит. И мы не одни.