Урод - Константин Соловьев Страница 8

Утро Эно выдалось душным и жарким. Проснувшись, Крэйн некоторое время следил за тусклыми зелеными огнями, неподвижно замершими на стенах. Его покои располагались на втором уровне и не имели окон, зато шэл не был ограничен в вигах. Распространяемый ими едкий размытый свет был неприятен для глаз, но это было хоть какое-то освещение.

Крэйн приподнялся на локте и поморщился – голова гудела и казалась неповоротливой, как свежий деревянный сруб, она с трудом поворачивалась на окостеневшей ноющей шее. В комнате пахло старым прокисшим фасхом, и лишь через некоторое время он понял, что источником этого отвратительного запаха является он сам. Нащупав под кроватью оставленную вчера едва початую кружку, Крэйн с омерзением швырнул ее в стену. На свежей глине образовалась глубокая вмятина, вниз, словно огромная плоская медуза, пополз фасх.

– Что ты? – Лине проснулась внезапно и схватила его за руку. Пальцы у нее были мягкие и горячие со сна, Крэйн улыбнулся. – В чем дело?

– Ничего. Спи.

Она зевнула и обмякла, поняв, что ничего страшного не случилось.

– Уже не хочу. Что с тобой? Приступ злости с утра?

– Не важно.

– Принести воды?

– Просто не мешай.

Она не ответила. Обвязав вокруг пояса лежащий возле кровати вельт, Крэйн поднялся и сделал несколько шагов по комнате. Опочивальня, и раньше раздражавшая его непомерным размером, сейчас показалась огромной, как поле. Заставленная бесполезными и бестолковыми предметами, она походила на густой подлесок, в котором затерялась кровать. Крэйн никогда не пытался изменить проектировку своих покоев – при одной мысли о том, сколько будет хлопот и суеты, он готов был махнуть на все рукой и сдаться, тем более что закат Эно чаще встречал его в трактирном зале и на постоялом дворе, чем в родовых покоях Алдион. Наверное, была и другая причина – опочивальню младшего шэла обустраивала сама Риаен, в те дни, когда огромный тор-склет, заложенный еще Кираном, постепенно стали обживать под ее руководством.

Старый Киран умер еще до того, как из земли поднялись первые бревна, но Риаен настояла на том, чтобы даже приготовления к похоронам не прерывали возведения здания. Крэйну даже подумалось, что шаббэл таким образом пытается увековечить память своего рано ушедшего мужа. Возможно, именно поэтому тор-склет, на стадии проектирования напоминавший обычный склет Алдиона, лишь многоярусный и значительно увеличенный, вдруг стал напоминать своими острыми резкими чертами самого покойного шэба Кирана.

На втором этаже появилась огражденная кольями пристройка, причудливый широкий карниз, из четырех углов к небу поползли узкие длинные шпили башен, сложенных, как и сам тор-склет, из пересекающихся на стыке бревен таким образом, чтобы каждый угол образовывал два ряда горизонтальных деревянных острий, смотрящих в разные стороны. Нечто похожее, Крэйн от кого-то слышал, делали рыбаки, что-то вроде небольшого ящика из тонких веток, только там острия смотрели вовнутрь, чтобы насадить проплывающую сквозь ловушку рыбу. У нового тор-склета Алдион, как и у всякого склета, острия бревен, из которых были сложены высокие стены, смотрели наружу.

Такое устройство жилища хорошо для черни, ощетинившиеся ряды шипов – часто единственное спасение от стаи оголодавших хеггов или даже некрупного шууя, но обустраивать так резиденцию самого шэба, да не просто склет, а, шутка ли, три сотни локтей в длину… Риаен была непреклонна, и тор-склет проявлял все новые и новые черты – появился третий ярус, вместо обычной четырехскатной крыши с окнами приказано было возвести открытую площадку. Это вызвало множество неудобств – пришлось делать специальные отверстия для чадящих факелов, чтобы выпустить дым, ставить внутренние подпоры, чтобы не рухнул от титанической тяжести свод, рубить новые лестницы. Но Риаен не меняла решений. Возможно, оттого, что в пору, когда возводился новый родовой тор-склет Алдион, рядом с ней не было никого, кто бы осмелился спорить с ней – Орвину только минуло пятнадцать лет, а Лату и Крэйну было и того меньше. Мнений по поводу необычного строения ходило множество, в одном лишь они совпадали – случайно или нет, но получился вылитый шэд Киран, воплощенный в дереве.

Острые резкие контуры в сочетании с грозной и непоколебимой массивностью стен, не знавших глины, хищные выступы башен, какая-то неграциозная неповоротливая сила, в то же время застывшая стремительность – в этом был весь Киран.

Поговаривали, даже нрав старого шэда вселился в стены тор-склета, следит незримо за его обитателями, но разговоры на эту тему не поощрялись и немногие готовы были изложить свои соображения на этот счет.

Одно из зеленых светящихся пятен на стене дернулось и с тихим стуком упало на пол. Крэйн, нахмурившись, осторожно поднял вига пальцами. На стене имелись специальные крепления для вигов, свалиться сам он не мог.

Шэл перевернул его на спину и обнаружил длинную дергающуюся лапу. Вчера забыл оторвать, когда ставил вигов. Вчера. Вчера… Крэйн оторвал лапу, и виг тонко, едва слышно заскрипел от боли. Насаженный обратно на иглу крепления, он беспомощно шевелил мохнатыми усами. От боли он некоторое время светился еще ярче, Крэйн увидел молча смотрящую на него Лине и отвернулся.

Кажется, где-то здесь он оставлял воду. Надо привести себя в чувство.

Боги, в этот раз утренний хмель взялся за него всерьез!

Крэйн плеснул в ладонь воды из кувшина, обтер лицо и шею. Вода успела нагреться, но все равно помогла – мысли побежали быстрее, серых точек перед глазами стало меньше. «Проклятый фасх! – мысленно скривился он, выливая остаток воды на узкую мускулистую спину. – Каждый раз одно и то же, каждый раз просыпаешься слабым и разбитым, словно по тебе весь Урт катались шууи, каждый раз чувствуешь отвращение к себе, но с закатом Эно все повторяется по новой и ползешь, покорный и беспомощный к трактиру, как тайлеб-ха за новой порцией зелья. Отвратительно. И где здесь человек?»