Баллада о байкере - Олег Силин Страница 8

Оставалось только поаплодировать девушке. Тут, наконец, придумался способ знакомства, и я выскочил из заведения.

На улице окончательно стемнело, лишь один фонарь подсвечивал вход в бар, другой – въезд на стоянку. Я подошел к «Харлею», прицокнул языком и закурил. Мотоноут должен был просигналить ей, что возле байка кто-то бродит. Надеюсь, она меня не пристрелит на месте.

Байк – просто чудо. Уверенно стоит на асфальте, даже и не стоит – попирает. Настоящий король дорог. Широкие колеса – на нем легко держать равновесие, удобное даже на вид сиденье, украшен хромированными деталями…

– И что ты забыл возле моего байка? – раздалось за спиной. У Дэйзи оказался низкий голос. Тоже под стать мотоциклу.

– Любуюсь, – я медленно повернулся. – Не заметил, как ты подошла.

– Ожидал услышать цоканье острых шпилек?

Я бросил взгляд на ее обувь. Высоко шнурованные сапоги на плоской подошве.

– Не ожидал. Но и не удивился бы, – честно ответил я.

Она рассмеялась. Разбилась холодная маска на лице, в уголочках рта проявились ямочки. У Дэйзи оказались лучистые, проникновенные глаза.

– А ты молодец, – сказала она, отсмеявшись. – Так зачем к байку пожаловал?

– Хотел тебя вызвать. Тебе ноут дал сигнал?

– На моем «Харлее» нет ноута, – с гордостью сказала Дэйзи. Голос потеплел, байк она явно любила. – Я без малого год собирала зверюгу из старых запчастей. И портить его облик каким-то компом, по-моему, кощунство. «Харлею» не нужен комп.

– Погоди… совсем нет ноута?

– Почему совсем? В сумке есть, я им очень даже пользуюсь. Только электронную няньку на байк не вешаю.

Я почувствовал, как у меня разгораются кончики ушей. Вот же сказала: «электронная нянька»! А, ладно, по сути, так оно и есть. Но все равно порадовался, что сам слежу за «Кавасаки».

– Тогда не очень понимаю…

– Показался огонек возле байка. Обычно я сажусь так, чтобы видеть «Харлей». Кстати, сигаретка еще найдется?

– Угощайся.

Дэйзи закурила и присела на байк, вытянув ноги. Длинные. В кожаных штанах в обтяжку. Усилием воли я перевел взгляд на лицо, ненадолго задержавшись на кобуре. Она чуть заметно улыбалась – понимала, куда я смотрю, но вместе с тем знала, как привлекательно выглядит, и ничуть этого не стеснялась. Она смотрела мне в глаза, и я почувствовал, что еще секунда – и исчезнет этот миг, когда мы друг друга понимаем, моргну – и на меня будет смотреть другая Дэйзи: незнакомка с бело-пепельными волосами и безупречным темным макияжем.

Я сглотнул и, как будто ныряя в прорубь, спросил:

– Прости, наверное, это глупо… Меня вопрос замучил. Очень хочу посоветоваться, но так, чтобы и со своим… и не совсем со своим человеком, – кажется, я начал заговариваться, потому замолк.

Девушка приподняла бровь.

– Любопытное начало. И что же за вопрос?

– Он странно звучит, особенно для члена байк-клуба. Тебе не кажется, что байкеры всеми этими уставами, нашивками, контрактами загнали себя в рабство? И наслаждаются этим…

Дэйзи рассмеялась. Хорош я, ничего не скажешь. Ляпнуть такое в первые же минуты знакомства. Но райда, перестав смеяться, ответила вполне серьезно:

– Извини, я смеюсь не над тобой. Над собой. Это нервное, пройдет. Знаешь, я боялась, что ты сейчас задвинешь: «И как земля носит такую красоту?» – или еще что-нибудь в этом духе. Обычно с таких типа-комплиментов пытаются начать разговор. Я, конечно, скажу что-то вроде: «Как-то носит, на то и красота», ты продолжишь говорить мне всякие любезности, а мне будет глубоко пофигу. Потом ты попробуешь меня приобнять, а я честно предупрежу, что лучше меня не трогать. Сама буду думать: «Опять, и этот такой же, все они ужасно предсказуемы» – и мне станет обидно.

– По правилам игры я должен сказать, что не такой? – улыбаясь, уточнил я.

– Лучше ничего не говори, а дай ответить на вопрос.

Дэйзи затянулась несколько раз. Огонек сигареты отражался в ее глазах.

– Да, мы сами отдали свободу. Но лишь немногие продали ее с выгодой для себя. Хотя большинство приходит в байкеры, заранее соглашаясь с уставом и относительной несвободой. Приобретают, правда, отсутствие какой-либо ответственности. Все решают вожак и верхние. Армейский принцип в действии. Так есть, оно работает. Ты хочешь это изменить?

– Хочу попробовать.

Дэйзи посмотрела на меня с интересом.

– Любопытно, почему? Недоволен условиями продажи свободы?

Я задумался. Меня обделяли контрактами – и я был этим недоволен. Заставляли появляться на сходках и мотаться на защиту территории, ничего не давая взамен. Я не мог решать, куда еду и с кем, оставалось только соглашаться с решениями вожаков. Или уйти.

– Можно и так сказать. Я очень люблю ездить на байке. Барка дал смысл этому делу, дал шанс всем нам. Всем – а не только вожакам кланов.

– Идеалист, – с нежностью сказала Дэйзи. – Шею свернуть не боишься?

– Боюсь, чего уж там. Человеку вообще свойственно бояться. Но терпеть уже невмоготу.

Я увидел ее улыбку, настоящую искреннюю улыбку.

– Замечательно. Нет, в самом деле, я очень рада, что сегодня оказалась здесь и встретила мыслящего человека. Как тебя зовут хоть?

– Я не сказал?

– Ты сразу перешел к делу, – ухмыльнулась Дэйзи. – Многие мужчины так поступают.

– Змей, – ответил я, решив не обижаться. – Женя Луценко.

– Я – Дэйзи.

– Знаю. Мне говорили.

– Так-так… Что еще говорили?

– Мало что. В основном – советовали держаться подальше.

– О, я уже известна и в России. Приятно, елки-палки. Ладно, не обращай внимания. – В общем, Змей, если что-нибудь надумаешь интересное – сообщай. Поддержать не обещаю, но выслушаю.

Мы пожали руки друг другу, и я почувствовал, как дрожит ее кисть.

– Чтобы ты меня выслушала, надо бы одеться теплее. В апреле в майке как-то прохладно, – сказал я и начал снимать куртку.

Дэйзи меня остановила:

– Не надо, пойдем, мою заберем.

Мы вошли в бар как раз к началу драки.

Пьяный Джимми с двумя нашими парнями за спиной, покачиваясь, сказал что-то слобожанским байкерам. В следующий миг оскорбленный райд отшвырнул стул и размашисто зарядил ему в ухо. Тот упал, вскочили все остальные. Раздался звон стекла – в руках с той и другой стороны появились «розочки». Официантки завизжали, и это восприняли как сигнал к атаке. Байкеры бросились друг на друга.

Вскрики, стоны, вопли, отборнейшая ругань заполнили помещение. Бокалы полетели на землю в первые же секунды, и дерущиеся падали на пол, усыпанный осколками. В месиве выделялись две фигуры: огромный Казак, с упоением молотивший ручищами, и вожак слобожан фактурой ему под стать. Били уже не прицельно, все красивости сразу же исчезли, осталось только желание хоть как-нибудь достать противника. В драку вмешались несколько человек из других компаний, любителей помахать кулаками. Немногочисленные девушки орали и пробивались к выходу. Я оттащил Дэйзи с прохода, закрыл собой и тут же получил по скуле от неизвестного мужика. Чего ему надо было, я не понял, в следующий миг отбил его удар левой и двинул в подбородок. Он замотал головой, и тут на него обрушился стул – мало что соображающий пацан из нашего молодняка крутил им направо и налево. «Спинами, стали спинами!» – ревел чей-то бас. Его не слушали, хрустели осколки, по полу текла кровь, а из колонок громыхало что-то бандитско-лирическое. У пацана вырвали стул и дали им же по башке. Он упал и не смог встать. Таких уже было несколько человек. В очной дуэли сошлись два гиганта, вокруг них с переменным успехом мутузили друг друга оставшиеся на ногах байкеры.