Век чудес - Карен Томпсон Уокер Страница 8

Без Ханны я чувствовала себя так, будто лишилась невидимой конечности.

— Прямо как секретная база «Участок 51», — продолжал Тревор, нервно покусывая потрепанные черные лямки своего рюкзака. — Никогда не говорят всю правду.

Мы жили тихой, спокойной жизнью. Повседневной одеждой для девочек служили сандалии и сарафаны, для мальчиков — шорты и майки для сёрфинга. Мы росли там, где любой мечтает встретить старость. Триста тридцать дней в году нам светило солнце, небольшой дождь становился событием. Катастрофа взбудоражила нас, словно плохая погода.

С другого конца пустыря послышался шум скейта. Я и не глядя могла сказать, кто это, но все же не удержалась и повернула голову: Сет Морено собственной персоной, высокий и молчаливый, ловко остановил скейтборд и спрыгнул на пыльную землю. Темные волосы падали ему на глаза при каждом движении. Я практически никогда не разговаривала с Сетом, зато преуспела в искусстве незаметно смотреть на него.

— Уж поверьте, — взволнованно повторял Тревор. С тщедушным, вечно сгорбленным из-за огромного зеленого рюкзака Тревором никто не дружил. — Правительство знает гораздо больше, чем говорит.

— Заткнись, а? Всем плевать на твои умозаключения, — прервал его Дэрил, который появился у нас недавно, но уже прославился плохим поведением. Вместо четвертого урока он каждый день ходил в медицинский кабинет за порцией риталина [1]. Мы старались держаться от него подальше.

Наши школьные будни начинались с этой автобусной остановки. Здесь все постоянно подшучивали друг над другом, делились секретами. В тот день мы, как обычно, стояли па пыльной площадке рядом с заброшенным участком. Утреннее солнце поднималось по привычной траектории. Теперь мы сверяли время по нему — смотреть на наручные часы больше не имело смысла.

— Я серьезно, чуваки, это конец света, — не унимался Тревор.

— Если автобус через две минуты не приедет, я сваливаю, — сказал Дэрил.

Он привалился к цепи, ограждавшей пустырь. Когда-то здесь стоял дом, который рухнул в ущелье вместе с целым пластом известняка. Внизу до сих пор валялись обломки: куски досок в кустарнике, осколки черепицы на земле. Из мебели не сохранилось практически ничего. Потрескавшаяся дорожка вела в никуда. Лужайка заросла сорняками. О неустойчивости скалы напоминали аварийные желтые знаки.

— Знаете, что будет? Сначала засохнет урожай, вскоре вымрут животные, а потом люди, — упорно бубнил Тревор.

В тот момент меня тревожили куда менее глобальные проблемы — я чувствовала себя очень неуютно на обочине без Ханны. Даже в обычное время автобусная остановка была таким местом, где не стоило появляться в одиночку. Здесь правили хулиганы, а школьные инспекторы никогда не появлялись с инспекцией.

Я встала рядом с Микаэлой. Мы знали друг друга с начальных классов, но наши отношения можно было назвать приятельскими только условно.

— Джулия, ты же умная. Скажи, эта штука с Землей могла испортить мне волосы? Сегодня с ними творится черт знает что, — сказала Микаэла, заметив меня. Она снова и снова собирала свои густые, вьющиеся рыжие волосы в конский хвост.

Микаэла выглядела так, словно собралась на пляж: мини-юбка, коротенькая маечка, блестящие шлепанцы. Моя мама ни за что бы не пустила меня в школу во вьетнамках.

— Не знаю, все может быть, — ответила я, жалея, что надела практичные белые кроссовки с двойной шнуровкой и простые джинсы.

Микаэла всегда мазала губы блеском и ходила, покачивая бедрами. Во время футбольных тренировок по ее щекам растекалась тушь. Еще она очень много говорила о парнях — я просто не успевала запомнить всех этих Джейсонов, Брайенов и Брэдов. И уж конечно, я не осмеливалась поделиться с ней своей скромной мечтой. Как я могла сказать, что уже несколько месяцев хочу просто заговорить с мальчиком, который вместе с нами ждет автобуса и медленно катает свой скейт вперед-назад по пустырю. Ах, Сет Морено, проблесковый маячок моих мыслей!

— Нет, правда, ты только взгляни на эти завитушки, — сказала Микаэла, указывая на всклокоченный кончик своего хвоста.

При малейшем движении ее волосы распространяли запах фруктового шампуня.

— Ай! Отвали! — вдруг взвизгнула Микаэла, отскочив как ужаленная. У нее за спиной стоял довольный Дэрил, который только что щелкнул резинкой ее бюстгальтера.

Лифчик Микаэлы оставался практически пустым. На самом деле она была такой же плоской, как я и все девочки нашего возраста, но носила бюстгальтер в качестве пикантного символа будущих форм. Ничем не заполненные чашечки, просвечивающие сквозь белую майку, намекали на то, что однажды там все-таки появится грудь. Этого предвосхищения грядущей женственности оказалось достаточно для того, чтобы привлечь к Микаэле повышенное внимание мальчишек.

— Слушай, я серьезно, не доводи меня, — предупредила она, когда Дэрил снова оттянул и отпустил застежку ее лифчика. Резинка громко шлепнула по коже.

Я заняла удобную позицию и издалека следила за тем, как Сет Морено через ограду кидает камешки в ущелье. Мне казалось, что он всегда думает только о серьезных вещах. Его грусть бросалась в глаза. Она сквозила в каждом движении его руки, сердито бросающей гальку. Она проглядывала в каждом повороте головы и даже в манере щуриться на солнце, не отводя взгляда.

Сет знал, что такое несчастье, не понаслышке: его мама болела еще с тех пор, как мы учились в четвертом классе. Пару раз я встречала их вместе в аптеке: она заматывала свою безволосую голову красным платком, на худых ногах болтались тяжелые ортопедические ботинки. У нее обнаружили рак груди. Казалось, ее болезнь длится целую вечность. Но я слышала, что теперь ей действительно осталось недолго.

Вдруг кто-то сильно ущипнул меня за спину. Я обернулась, ожидая увидеть Дэрила — и не ошиблась. Он весь сотрясался от смеха.

— Толстуха! Джулия даже лифчик не носит! — сказал он, обращаясь к остальным ребятам.

Я покраснела.

Вот Ханна знала бы, что делать. В нашей паре роль лидера и заводилы играла она. Она могла и сподличать, если нужно. Может, на это влияло наличие сестер. Она бы точно включилась в нужный момент и ответила Дэрилу как следует.

Но в тот день я осталась одна и оказалась неподготовленной к бою.

За пару месяцев до этого мы с мамой заходили в отдел нижнего белья в универмаге. Продавщица спросила, не интересуют ли нас придающие форму груди бюстгальтеры для подростков.

— Нет, не думаю, — ответила мама и посмотрела на продавщицу так, словно та сказала что-то непристойное. А я быстро опустила глаза.

Дэрил уставился на меня. Его кожа отличалась страшной бледностью, острый нос усеивали веснушки. Разумеется, я тут же сделалась центром всеобщего внимания. Жестокость объединяет людей, как голод объединяет мух, слетающихся на падаль.