Цветок яблони - Алексей Пехов Страница 8

Бланка, почувствовав присутствие акробата, повернулась к нему. Темная повязка на глазах ничуть не мешала ей понять, кто пришел. Ее губы тронула улыбка, и Пружина понял, что она рада его видеть.

— Не думал, что ты выберешься из кровати в ближайший месяц. Никаких намеков на твою рану, Вир. А говорят, что в мире больше не случается хороших чудес.

— Полагаю, так говорит Лавиани, — ученик Нэ с трудом сдержал усмешку. — Тот самый человек, который не дал мне отправиться на ту сторону. Ну, а Бланка завершила начатое.

Тэо чуть приподнял брови, прося объяснить.

— Мелочи, — небрежно ответила госпожа Эрбет. — Я лишь добавила ему немного сил, чтобы он пришел в себя. Все остальное работа его талантов.

— «Добавила сил», — пробормотал акробат, теперь хмурясь. — Как тогда в Аркусе дала сил Шерон? Но где ты взяла нити…

Только теперь он увидел, как выглядят указательный и большой пальцы на ее левой руке и замолчал. Черная, словно бы обугленная плоть истаяла, тонкой кожицей обхватывала косточки, но пальцы, несмотря на жуткий вид, сохранили удивительную подвижность.

— Я взяла их у себя.

— Рискованный шаг. Ты знала, к чему приведет твоя игра со статуэткой?

— Нет, — она сочла неправильным лгать. — Но, если бы знала, это ничего бы не изменило.

— Жаль, что я не мог тебя остановить, — с горечью произнес Вир и натянул через голову широкую плотную рубаху.

— Не жаль. Возможно, они и выглядят так ужасно, как ты говоришь, но я не замечаю разницы. После потери глаз это сущая ерунда. Я поступила верно.

— Это никак не исправить? — спросил Тэо.

— Мои таланты не могут вылечить подобное, — теперь в голосе Вира слышалась досада. — Я пытался. Может, асторэ сумеет?

— Нет. Я не обладаю умением лечить.

— Подожди… разве это не Фэнико у тебя? Что с Мильвио и Шерон?! — встревожилась Бланка.

Ему пришлось рассказать о происходящем в Каскадном дворце.

— Я должна что-то сделать для нее. Возможно, нити спасут ее?

— Нет, госпожа, — Ради стоял возле открытого окна. — Смерть нельзя вылечить ничем, кроме самой смерти. Наследница Мерк не властна для нитей. Ты можешь дать ей силу для магии, но не здоровье или душевный покой.

— Ты подслушивал?! — в голосе Бланки прозвенел гнев.

— Я лишь скромная служанка богини и не мыслю о подобном кощунстве. Ты избегаешь нас, о милосердная. Сегодня в первый раз за шесть дней ты покинула спальню. Мы ждали и не беспокоили, как ты велела, но время уходит. Пророчество…

— Думаешь, мне есть дело до пророчеств вашего Храма, южанин?!

— Я смиренно прошу участия, госпожа. Ибо только так ты сможешь спасти ту, кто разорвет мир и соберет его заново.

Они все трое смотрели на дэво, пытаясь осознать прозвучавшие слова.

Ради чуть поклонился:

— Я сварил кальгэ и испек лепешки из кукурузной муки, куркумы и меда. То, чем питалась Мири во время Наставлений первым из нас.

— Я не Мири!

Дэво ничуть не смутили резкие слова:

— Но ведь это не помешает тебе отведать их и накормить своих друзей.

Вир, к большому удивлению Тэо, приобнял Бланку за плечи, сказав с добродушной непосредственностью:

— Твой гость очень добр, а я страшно голоден. Ты не возражаешь, если мы поедим и выслушаем его?

Мгновение женщина была напряжена, Пружина видел гневное выражение на ее лице, упрямо сжатые красивые губы. Она сдержалась, хотя в первый миг хотела повести плечами, вынуждая мальчишку убрать руку. Однако Вир продолжал улыбаться, смотреть на нее с видом человека, который обсуждает нечто незначительное, и Бланка слегка расслабилась.

— Мне не в радость то безумие, в которое они хотят меня затянуть. Не желаю играть чужую роль.

— Ну, — Вир еще раз улыбнулся. — Насколько я успел тебя узнать, ты не та, кого можно заставить играть чужие роли. И бегать от них вечно не получится. Они считают тебя Мири? Что с того? Хочешь быть Бланкой Эрбет, я вот совершенно не возражаю. Но если речь идет о Шерон… Я плохо с ней знаком, времени не было, но раз она твой друг и беседа с мутцами может помочь ей, то плата ничтожна.

— Хорошо. Я выслушаю вас, — приняла она решение.

Снова поклон, ибо Ради был щедр на них.

— Если они тебе так не нравятся, то зачем ты позвала их сюда? — негромко шепнул Тэо, когда дэво скрылся в глубине дома.

— По нескольким причинам, — вздохнула Бланка. — Во-первых, найдя меня, они никуда бы не делись, сколько бы я их не прогоняла. Проще оттащить голодного кота от рыбьей головы, чем фанатиков от того, что они считают своим предназначением в жизни. Сидели бы у ворот… Во-вторых, по крайней мере на словах, они клянутся защищать меня и помогать мне. Если это так, то довольно глупо отказываться от подобных услуг в наше непростое время. Лавиани успела немного рассказать мне, на что способны некоторые служанки Мири.

— Но… — Тэо просто чувствовал это самое «но».

— Я боюсь, — неожиданно просто призналась она. — Узнать что-то о статуэтке. И что они правы и моя личность лишь пыль на чем-то большем. У жителей Черной земли, которым плевать на Шестерых, есть легенды о собственных богах. О том, что те бессмертны и занимают оболочки достойных, чтобы жить дальше. Боги меняют их, как одежду, а люди, что раньше владели телами, просто растворяются в вечности. Я слишком люблю жизнь и свободу, чтобы какая-то Мири внезапно забрала у меня то немногое, что осталось.

— Это легенда дикарей, — возразил ей Тэо. — Маленького дикого племени, живущего где-то в джунглях и ничего не знающего про асторэ, таувинов и волшебников. Никто не вселяется в других людей и не захватывает их тела.

Он осекся, поняв, какой сказал вздор, и это не укрылось от Бланки.

— То, что теперь в теле мальчишки да Монтага? Ты ведь вспомнил о нем.

— Та сторона, не волшебник из прошлого. Иначе бы они просто существовали вечно, с легкостью меняя тела — уверяю тебя, все бы знали об этом! Так что никто не живет в глубине твоего сознания, и никто не изменит твое «я». В этом я убежден.

— Убежден? — Она подошла к нему, заглядывая в лицо, и он ощутил этот взгляд несуществующих глаз даже через плотную ткань ее темной повязки. От него становилось больно, он жег, точно угли. — Убежден сердцем или разумом? Сердце часто следует тропой эмоций и самообмана, а разум — он старается не слушать сердце, а потому сомневается. А вдруг эти глупые размышления все же правда?

— Не сердцем и не разумом. Кровью асторэ.

— Хочу поверить тебе и перестать терзаться сомнениями.

— Поверь сначала себе. Ты Мири?

Возникла пауза, будто женщина прислушивалась, ожидая, что из глубин ее сознания придет правильный ответ. Она облизала пересохшие губы, словно страшась, что против собственной воли произнесет не то, что желала сказать: