Лукавый Шаолинь - Алина Воронина Страница 8

А потом я стала героиней асфальта. Потому что мы с Шадовым катались четыре часа, прерываясь только на заправку.

Страх ушел. И я балансировала на волнах наслаждения, смешанного с адреналином. Когда байкер гнал под двести километров в час, я обнимала его изо всех сил, вздрагивая от порывов холодного ветра. Прижимаясь к нему бедрами, чувствовала, как к голове приливает кровь. Я покорила асфальт и больше ничего не боялась, потому что за рулем сидел король дороги.

— Что ты чувствуешь? — спросил Шадов.

Мы стояли у моего дома ночью и смотрели на звезды. Его лицо закрывала подшлемник — специальная черная маска, похожая на грабительскую.

— Я чувствую, что живу. Это всегда так… непередаваемо хорошо? Почти как стоять в светлой зоне под тенью серебряной церкви.

— Да. Просто в первый раз удовольствие особенно острое, героиня асфальта.

— Спасибо. Ты показал мне другой мир. Хотя, может, я живу в иной реальности?

— Это каждый выбирает сам.

— Не хочу больше быть хорошей девочкой.

— Тогда поехали еще кататься. Невозможно быть паинькой на дороге.

И мы ездили буквально до сладкой боли в ногах.

Прошло две недели. Мы обкатали весь город и добрую половину области. Вайшнавский показал мне базу клуба, к которому принадлежал — Хаусклаб. И объяснил, что почти каждый байкер в Верене принадлежит к какой-либо группировке. Шадов был из «Синего сокола», носил красно-голубые нашивки на джинсовом жилете и честно платил клубные взносы.

Две недели покатушек, драйва и задушевных разговоров. А я так и не увидела лица мотоциклиста, хотя мы встречались каждый день. В душе зашевелилось смутное беспокойство. И невольно вспоминался кошмарный сон из детства — человек с мешком на голове. И пусть байкер носил черную маску, не важно. Я стала чувствовать себя неуютно рядом с ним.

Эля бы попыталась силком сорвать с него маску. Я была пацифисткой, студенткой филологического факультета, девушкой из хорошей семьи, в конце концов! И такой способ отмела сразу. Выход подсказал сам мотоциклист:

— Жарко сегодня. Поехали на Веренское водохранилище.

— Отличная идея. Я там еще не была, а говорят, место красивое и вода чистая. Захвачу купальник.

Двадцать пять километров — не расстояние для байкера. Тем более для байкера на «Хонда Шадов». И вскоре я уже раздевалась, игриво улыбаясь Вайшнавскому. Черный купальник выгодно подчеркивал мое загорелое стройное тело и высокую грудь. Вода сверкала на солнце и манила броситься в нее с разбега.

Но вдруг я ощутила странную тоску. А скорее светлую грусть. Где-то со дна послышался тихий голос: «Иней, Иней!». Здесь было так хорошо и спокойно. И до пасторальности мило. Медленно-медленно я вошла в теплую воду. И вдруг стало тяжело дышать. Я с горечью подумала, что не нужна никому, даже Кеше с Гошей, даже этому байкеру с чуть раскосыми синими глазами.

— Иней, стой! — закричал Шадов.

Его крик привел меня в чувство. Выбравшись из воды, я подошла к мотоциклисту.

— Ты очень странно выглядела, — сказал он. — Глаза такие пустые, равнодушные. Как будто ты не в нашем мире. Движения замедленные.

— Наверное, на солнышке перегрелась, — я попыталась улыбнуться. — Просто показалось, будто бы кто-то меня зовет. И церковь отражается в воде.

— Нет здесь никакой церкви, — удивился мотоциклист. — Да и кто тебя может звать?

— Еще и мысли нехорошие в голову полезли. Вспомнился один кошмар… Покажи свое лицо, друг!

Тот вздрогнул.

— Зачем тебе его видеть? Зачем?

— Чтобы не бояться.

— Ты не будешь со мной общаться после этого.

— Сними маску! — крикнула я.

— Нет!

Я попятилась. Но за моей спиной лежало Веренское море. Море, которое звало нырнуть и не возвращаться. Отступать было некуда. Мне снова показалось, что я слышу чей-то далекий голос: «Инна! Инна!»

— Покажи свое лицо! Или мы больше никогда не увидимся.

И тогда он снял маску. Наши глаза, мои ярко зеленые и его синие, встретились. А потом я увидела его лицо. Без каких-либо уродливых дефектов, даже по-своему привлекательное. И уж точно мужественное и волевое.

Но это было лицо сорокалетнего мужчины, ровесника моих родителей! А я-то считала байкера парнем на пару лет старше себя. Даже его голос был молодым и высоким. Сначала мне захотелось убежать. Затем — броситься в Веренское водохранилище. Или заплакать навзрыд. Но, наконец, я пересилила себя. Крепко сжала его на удивление маленькую ладонь и почти твердо сказала: