Егерь - Александр Быченин Страница 8

Викентий Федорович галантно приложился губами к Галиному запястью, для чего повернулся к ней всем телом – шеи у него почти не было, зато имелось задорно торчащее пузо и обширная плешь. Любопытный типаж – этакий живчик плотной комплекции, рубаха-парень и душа компании. Причем с первых мгновений стало ясно, что он такой и есть на самом деле – ни капли притворства, открытый и приветливый. До назойливости. Ладно, переживем. Уж лучше надоедливый записной весельчак, чем скрытная сволочь в маске шута. Самое главное, такие люди обычно не злопамятны, легко идут на контакт и в общении ненапряжные. Можно и послать при случае, воспримет это как должное и через минуту забудет.

– А почему именно вы нас встречаете? – поинтересовался я на ходу, когда мы пересекли терминал и направились к ярко-желтому глайдеру. – Ладно Галя, коллега, можно сказать. А я вам зачем? До кучи?

– А вы еще не знаете? – изумился Викентий Федорович. – Вообще-то мы все коллеги. Вы зачислены в штат биолаборатории. Будете обеспечивать безопасность полевых выходов и добывать образцы.

За-ши-бись, как говорится.

– Значит, мы будем работать вместе? – дошло наконец до Гали. – Как хорошо! Видеться будем часто.

Блин, мне бы твои заботы! Вот чего угодно ожидал, только не того, что придется работать нянькой при биологах. Обеспечивать безопасность полевых выходов! Ха, ха и еще раз ха! Это работа для ребят из батальона, а не для уникального, не побоюсь этого слова, специалиста. Похоже, фелинолога привлекли по прихоти неведомого профессора Накамуры. Тому, видимо, показалось, что будет очень круто иметь в составе лаборатории представителя столь редкой профессии. И по фигу, что молодые ученые страдают избытком энтузиазма, а потому склонны влипать во всяческие неприятности. И уследить за ними просто нереально: такие вот Гали Рыжики без всякого злого умысла умудряются влезать в такую задницу, что диву даешься. И потом искренне недоумевают: а что такого? Живы же все, чего орать-то?! Блин!

– Пристегивайтесь, ребята, – напомнил Егоров, устроившись на водительском месте. – Полетим с ветерком. Вы немного припоздали, челнок из-за вас пришлось задержать. Так что сейчас летим на военный космодром, а оттуда сразу на «мамку». Старт через шесть часов.

– Я думал, у нас еще пара суток в запасе, – хмыкнул я недоуменно.

– Все переиграли в последний момент, – махнул рукой Егоров. – У двигателистов какие-то заморочки начались, они настояли на ходовых испытаниях. Вот и решили раньше стартовать, чтобы в случае чего из графика не выбиться. База недавно с консервации, сами знаете, сто с лишним лет провисела на орбите, вот и сыплется все подряд.

Что ж, этого следовало ожидать. Когда нанимаешься на работу в последний момент, морально готовишься к гонке со временем. Так что я без возражений устроился на заднем сиденье, галантно уступив переднее Гале. Пристроил рядом клетку с Петровичем и послал ему образ разгромленной квартиры – типичную картинку бардака, который остается после кошачьих игр. Напарник меня прекрасно понял и сочувственно мяукнул.

Викентий Федорович оказался лихачом почище приснопамятного таксиста: глайдер взял с места в карьер и в считаные мгновения набрал высоту в пару тысяч метров. На этом горизонте воздушное движение было слабым, и Егоров от души выжал гашетку, разогнав аппарат до максимально возможной скорости. Что характерно, воздушная полиция на его выкрутасы внимания не обратила: или полисмены уже привыкли к подобному, или, скорее всего, нам выделили безопасный коридор.

В общем, до обещанного космодрома добрались меньше чем за час. Неплохой результат, если учесть, что данный объект располагался в другом полушарии, на втором из материков этой не самой приветливой планеты. Климат местный нам с Петровичем прекрасно знаком, почитай во всех широтах Болла побывали во времена оны, потому обширной каменистой пустыне мы ничуть не удивились. Флотские расположили взлетно-посадочный комплекс в самом центре безжизненной равнины, дабы никому не мешать, а потому и сами не стеснялись: то и дело на горизонте с ревом взлетали челноки, расчерчивавшие темное небо яркими хвостами выхлопов. В Южном полушарии в этих широтах уже вечерело, так что зрелище было феерическое. Егоров по широкой дуге облетел стартовый комплекс и посадил глайдер около корпуса пассажирского терминала. От гражданских оное сооружение отличалось лишь предельным аскетизмом отделки да сугубо утилитарной направленностью.

На входе нас остановил было шкафоподобный марин, но Викентий Федорович проигнорировал требование пройти обычные процедуры типа сканирования и дезинфекции, сунув тому под нос пропуск. Шкаф моментально сдулся и пропустил нас на территорию, даже в клетку не заглянул. Далее наш путь пролегал к стандартной капсуле монорельса, которая за считаные секунды добралась до челнока. На борту нас встретил молоденький мичман, проводил в пассажирский отсек, где мы с минимальными удобствами разместились в противоперегрузочных коконах, и отбыл по своим делам, предупредив, что взлет через пятнадцать минут. Я закинул клетку в багажное отделение и разместил Петровича на коленях: он хоть и выносливый, но в перегрузке даже для него приятного мало. Ободряюще улыбнулся слегка побледневшей Гале, обхватил покрепче напарника и закрыл глаза. В нашем деле главное расслабиться и получать удовольствие.

Вскоре челнок едва заметно дернулся – сработал антигравитационный привод. Я неоднократно наблюдал взлет со стороны, поэтому прекрасно ориентировался в происходящем. Сейчас, например, невидимая рука приподняла тушу корабля на десяток метров над землей, и он медленно и величаво двинулся к стартовой зоне. Так что пока можно расслабиться. А вот повторный толчок возвещает о готовности к рывку: челнок замер над кратером взлетной площадки и прогревает дюзы. Я прижал кота к животу и начал обратный отсчет. Как всегда, немного не угадал: челнок окутался пламенем выхлопа и рванул ввысь на счет «четыре». Ослабленная коконом перегрузка вжала меня в кресло. Петрович недовольно взвыл, выдав образ забившегося в угол испуганного котенка, и я поспешил успокоить напарника картиной стартующего корабля. Кот сразу же угомонился: ему уже неоднократно приходилось участвовать в подобных приключениях. Просто военный транспорт не чета гражданскому, на удобство пассажиров флотским извергам плевать с высокой колокольни, вот и струхнул с непривычки.

Выход на орбиту, маневрирование в ближнем космосе и последующая стыковка с исследовательским комплексом заняли около двух часов, так что я со спокойной совестью задремал. Петрович последовал моему примеру. Проснулись мы лишь после того, как жизнерадостный Викентий Федорович потрепал меня за плечо. Галя сидела в противоперегрузочном коконе и вид имела напуганный – еще бы, второй старт, если считать убытие с Земли, и такое испытание для нервов. Я опять улыбнулся девушке и послал Петровичу незамысловатый образ. Тот мяукнул одобрительно, рыжим мячиком скакнул на колени Галины и принялся с умильным видом вылизывать ей руку. Девушка было сморщилась, но пересилила себя и не чихнула. Почесала благодарно рыжего разбойника за ухом и решительно поднялась с кресла, уронив кота на палубу. Тот ничуть не обиделся и принялся тереться о Галину ногу.