Я не провидица - Кристина Леола Страница 8

— Разгадать твою игру, — улыбается он.

Я не поворачиваюсь, просто слышу эту улыбку.

— А если я не играю?

— Значит, я уверую.

— И что для этого нужно? — Теперь я смотрю на Велесова.

Он пожимает плечами:

— Подождем следующего в списке. Посмотрим, как ты будешь его спасать. Или не будешь. Смерть куда показательнее.

Меня передергивает от нарочитой жестокости его слов. Не верю, что он всерьез. Что он и правда способен допустить чью-то смерть эксперимента ради. И пока мысленно ищу ему оправдания, не сразу осознаю суть всей фразы.

— Следующего в списке?! — наконец доходит до меня.

Судорожно листаю блокнот, который все это время прижимала к груди, будто боялась, что снова заберут, нахожу нужное имя. Антипова Светлана Юрьевна, ошибка анестезиолога во время пластической операции, а дата…

— Ты сдурел? — возмущаюсь я. — Мне полтора месяца рядом с тобой собачонкой бегать?

— Можешь сидеть в доме, — снова пожимает плечами Велесов. — Я просто подумал, тебе самой хочется проветриться. Ты же любишь… свежий воздух.

Намек на мою ночную вылазку? Если он надеется меня смутить, то напрасно. Я лишь захлопываю блокнот и вскидываю подбородок:

— У меня, между прочим, есть своя жизнь. Друзья. Работа.

Ладно, никакой особой жизни у меня нет, как и друзей, но про работу точно не вру. Какая-никакая, а являться туда все-таки надо. И желательно без сопровождения велесовских громил.

— Твое начальство предупредили, — хмыкает он. — Люди попались понимающие, семейными обстоятельствами прониклись и раньше декабря тебя не ждут.

И косится на меня так ехидно — ясно, что место работы лишь добавляет подозрений в мой адрес. Плевать. В конце концов, я там не актрисой тружусь, уж это он легко мог выяснить. Ну а то, что отпустили меня и не уволили единым махом, тоже объяснимо, ведь если есть в мире народ суевернее спортсменов, то это театралы. Эти конкретные театралы убедились, что, когда декорациями и реквизитом занимаюсь я, спектакли проходят как по маслу, и провозгласили меня не то ведьмой, не то личным талисманом. Так что, даже исчезни я молча и надолго, все равно назад примут. С ведьмой и талисманом ссориться не с руки. Я одно время еще пыталась объяснить, что просто стараюсь предусмотреть все возможные накладки, но без толку. Так и живу… работником сцены с особой репутацией.

Велесов явно ждет, что я порадуюсь незапланированному отпуску на его полном иждивении, но нет. Работаю я не ради зарплаты, а чтобы наполнить жизнь еще хоть чем-то, кроме несчастных приговоренных. Я и пятой части сестринского наследства не промотала, могла бы спокойно ничего не делать, но не хочу. Чувствую… да что там, знаю наверняка, что свихнусь от тоски.

— Ты не рада, — все же замечает Велесов.

Какой прозорливый.

— Я привыкла сама распоряжаться собственным временем.

— Распоряжайся, — легко соглашается он. — Куда едем?

Я смотрю на Глеба, тот усиленно изображает глухонемого, только видное мне правое ухо подозрительно алеет.

— В торговый центр, — бурчу, откинувшись назад и скрестив руки.

— В какой?

— В большой. С фуд-кортом. Хочу какой-нибудь вредной гадости.

На самом деле не хочу. Но судя по заморочкам с утренней кашей и проигнорированной выпечке, сам Велесов ничего вреднее приготовленной на пару морковки не ест, вот пусть и помучается. Впрочем, я не настолько жестока, потому и не конкретный «Макдак» выбрала, а целый фуд-корт. В крайнем случае найдет себе салатик.

Он неожиданно смеется и велит Глебу отвезти нас в «Авиапарк». Логично. Раз я сказала «большой», значит надо выбрать самый большой. А я чувствую запоздалую тревогу. В груди что-то ворочается, жжется, требует выбрать любое другое место, но губы будто склеились и отказываются размыкаться. И я молчу, потому что понятия не имею, как объяснить это свое волнение.