Волшебник у власти - Терри Брукс Страница 8

Девочка смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Бедняжка! — заговорила она снова. — Заперли тебя здесь и не дали ни еды, ни воды. Бедная собачка! Кто так поступил с тобой?

— Один болван, который вообразил себя волшебником, — ответил писец.

Теперь она посмотрела на него с нескрываемым изумлением.

— Как! Ты умеешь разговаривать?! — спросила она громким шепотом, словно не веря своим ушам. — Вот так собачка!

Абернети нахмурился:

— Ты не могла бы не называть меня собачкой?

— Не могла бы.., то есть, я хотела сказать, конечно, могла бы. — Она подошла поближе. — Как тебя зовут, собачка?.. Ох, извини, как твое имя?

— Абернети.

— А меня зовут Элизабет. Не Бетти, не Лиза, не Лиззи, а именно Элизабет. Терпеть не могу эти уменьшительные имена. Мамы и папы придумывают их, не спрашивая, нравится это или нет, и пожалуйста — окрестили на всю жизнь. Настоящее мое имя — Элизабет. Так звали мою двоюродную бабушку. — Девочка помолчала. — А как ты научился разговаривать?

Абернети снова насупился:

— Так же, как и ты, должно быть. Я, между прочим, окончил школу.

— Правда? У тебя на родине собак учат разговаривать?

Абернети уже начал сердиться:

— Да я тогда не был собакой! Я был человеком. Элизабет была поражена:

— Что ты говоришь! — Она помолчала немного, видимо, размышляя над его словами. — А, понимаю, тебя заколдовали, правда? Ну, как в сказке «Красавица и чудовище». Знаешь, там злые колдуны превратили одного прекрасного принца в отвратительное чудовище, и он не мог расколдоваться, пока его кто-нибудь не полюбит по-настоящему. Может быть, и с тобой случилось что-то вроде этого, Абернети? Тебе так не кажется?

— Ну, в общем…

— Это был злой волшебник, да?

— Ну, как сказать…

— А почему он превратил тебя в собаку? Какой ты породы, Абернети?

Абернети почувствовал жажду.

— Скажи, ты не могла бы выпустить меня отсюда? — спросил он.

Элизабет бросилась к дверце, но вдруг остановилась в испуге:

— Тут заперто, Абернети. Эти стеклянные колпаки всегда заперты. Микел никогда не забывает это проверить: боится, как бы чего не пропало. Знаешь, он очень недоверчивый. — Она вдруг умолкла. — Ох, а куда девалась бутылка, которая здесь хранилась? Тут была бутылка с нарисованными на ней танцующими клоунами — вот, ее нет. Куда она могла деться? Микел взбесится, когда узнает об этом. Ты, случайно, не сидишь на ней, Абернети?

— Понятия не имею, Элизабет, — ответил удивленный писец. — Я тут ничего не вижу, тем более что я даже не могу двигаться свободно, а без этого ничего не разглядишь. Если не выберусь отсюда, я так и не узнаю, на чем сижу.

— Я же сказала, что дверь заперта, — печально повторила Элизабет. — Хотя, может быть, мне удастся достать ключ. Знаешь, мой папа — управляющий в Граум-Вит. Он недавно ушел, но я могу войти в его комнату. У него есть все ключи. Не беспокойся, Абернети, я сейчас!

С этими словами она удалилась, а Абернети предался невеселым размышлениям. О какой это бутылке она толкует, кто такой Микел и что такое Граум-Вит? Некогда он знал одного Микела и имел представление о Граум-Вит. Но это было очень давно, и он, к счастью, позабыл и Микела, и Граум-Вит…

Писец вдруг почувствовал неприятный холодок под ложечкой. Нет, не может быть! Это просто совпадение. Или он не так понял слова девочки.

Наконец Элизабет появилась снова. Она вставила в замок большой резной ключ и повернула его. Дверь из стекла и металла отворилась, и Абернети оказался на свободе.

— Благодарю тебя, Элизабет! — сказал он.

— Добро пожаловать на волю, Абернети, — ответила девочка. Она поставила вазы на свои места и внимательно осмотрела стеклянную витрину. Видимо, искала пропавшую бутылку, но поиски оказались тщетными. Девочка снова заперла дверь и печально сказала:

— Ее нет на месте.

Абернети выпрямился и разгладил свою одежду.

— Даю тебе слово, я ничего не знаю об этой бутылке, — ответил он.

— Я-то тебе верю, — ответила Элизабет. — Только Микел может не поверить. Он очень недоверчив в таких делах. Даже не разрешает людям заходить сюда, только если сам пригласит их, а в таких случаях он сам же и находится здесь вместе с ними постоянно. Я могу входить в этот зал только потому, что мой папа управляющий. Я люблю приходить сюда полюбоваться на все это. Знаешь, тут на дальней стене есть картина, на которой люди действительно двигаются! А еще — музыкальная шкатулка, которая сама играет то, о чем ее попросишь. Не знаю, что было в этой бутылке, но, верно, что-нибудь особенное. Микел никого не подпускал к этой безделушке.

Картина с движущимися людьми? Музыкальная шкатулка, которая сама играет? Все это могло означать только волшебство.

— Элизабет, — перебил ее Абернети, — а где я нахожусь?

— В Граум-Вит, конечно, — ответила удивленная девочка. — Разве я не сказала тебе?

— Да, да… Но где это — Граум-Вит?

— В Вудинвилле, конечно.

— А где находится Вудинвилл?

— Немного к северу от Сиэтла, в штате Вашингтон, в Соединенных Штатах Америки. — Девочка заметила изумление Абернети. — Ты разве никогда не слыхал об этих местах, Абернети?

Он покачал головой:

— Таких мест нет в моем мире. Я боюсь, мне неизвестно, где… — Вдруг он осекся. — Элизабет, — сказал писец с беспокойством, — слыхала ли ты о таком городе — Чикаго?

Она улыбнулась:

— Конечно. Чикаго — в Иллинойсе. Но это очень далеко отсюда. Ты что, из Чикаго, Абернети?

— Нет, но мой король оттуда.., то есть жил там раньше. Послушай, это просто какой-то кошмар. Значит, все-таки я уже не в Заземелье! Я попал в мир нашего правителя… А все этот болван волшебник! — Он вдруг умолк в ужасе. — О небо! У меня же остался медальон. Медальон Его Величества!

В отчаянии он схватился за цепь, на которой висел медальон короля. Между тем Элизабет начала причитать:

— Абернети, ты только не пугайся, все будет хорошо. Я помогу тебе, вот увидишь. Мы что-нибудь придумаем. — Она утешала и гладила его.

— Элизабет, ты не поняла! — ответил он. — Этот медальон — талисман нашего короля, но пока я здесь. Его Величество лишен защиты. Талисман нужен ему там, в Заземелье. Он уже не в своем прежнем мире… — Тут Абернети снова испуганно умолк. — Значит.., это его прежний мир?! Элизабет, ты сказала, что это место называется Граум-Вит, а здешнего хозяина зовут Микел?

— Абернети, милый, успокойся. Его зовут Микел Ард Ри.