Ренар Холл  - Екатерина Романова Страница 8

— Любуешься господином?

Голос Эрдана заставил вздрогнуть и отскочить от окна, словно меня поймали за неблаговидным занятием. Ведь я и правда жадно разглядывала мужчину, что непозволительно ни для леди, ни, тем более, для служанки. Холодный таинственный образ так и манил к себе.

— Как вы… — посмотрела на открытую дверь и на пожилого мужчину. — Дверь же заговорена…

— Так ведь закрывать надо, чтобы заговор действовал. В замке закон такой: открыто — значит заходи, а закрыто — значит, не велено… Хорош, господин, правда?

Эрдан отодвинул шторку и выглянул на улицу.

— И со слугами добр, не обидит никогда.

— Хорош, но слишком суров, — я наблюдала, как его высочество ловко спрыгнул с животного и, сунув перчатки с шапкой слугам, подошел к Джасперу. Мужчины вели напряженный разговор. — Со мной и словом не обмолвился.

— Как же так? Ты ему очень понравилась. Если будешь внимательна и обходительна, может, в замок к себе заберет. Он часто молодых прислужниц забирает…

— Вы к чему клоните? — возмутилась. — Я не собираюсь становиться любовницей эрцгерцога.

— А кто ж о нем говорит?

— Эрдан, верно? — мужчина кивнул, простодушно улыбаясь. Он явно не понимал, что задел девичью честь неуместными намеками, а потому я не стала акцентировать на этом внимание. Возможно, среди других слуг подобные разговоры и желания распространены, но я не намеревалась становиться любовницей ни Джаспера, ни эрцгерцога, хотя таинственная фигура последнего никак не давала покоя. — Сколько лет эрцгерцогу?

— А мне по чем знать. Молодой, здоровый и то ладно. Значит, работой обеспечит и жалование исправно заплатит. Мое дело нехитрое — тут принеси, там подай, здесь помоги. Тем и живу… Ты лучше на Джаспера заглядывайся. Девки, что в его замок перебрались, потом мне письма с благодарностями шлют. Уж больно хорошо им там живется…

— Спасибо, я приму к сведению, — чуть нервно произнесла я, отходя от окна. Отчего-то все в Ренар Холле, как только вопрос касался хозяина, переводили тему разговора. Эрдан, конечно, прав, в слугах ценится исполнительность, совать нос в дела господ — недозволительное занятие, но, поскольку, я воспитывалась вольно, не как слуга, интерес заглушить не получалось. Я планировала со временем раскрыть тайну личности господина Ренара.

— Ладно, деточка, пойдем, завтрак готов. Времени мало.

Я убрала сумку с вещами в шкаф и отправилась вслед за мужчиной, попутно узнав, что ни свечей, ни огня в замке не водится.

— А как же кухня? Там что, тоже огня нет?

— Вот, пожалуй, только на кухне и водится, — задумался Эрдан. — Давно я уже огня живого не видывал, если честно.

— И как же вы живете в таком холоде?

— Привычка, — он пожал плечами. — Мариша говорит, главное, чтоб душа не была холодной, а тело все стерпит.

Я все больше убеждалась в простодушии Эрдана и в том, что грубыми намеками ранее он не хотел меня обидеть или унизить. Для дворовых девок и служанок действительно возможность стать любовницей хозяина чуть ли не единственная для получения благ и привилегий. Помню, как зеленая змея ревности жалила матушку каждый раз, когда в доме появлялась новая служанка. Батюшка — красивый и богатый дворянин приковывал к себе взгляды, как знатных красавиц, так и желающих выбиться в люди простолюдинок. Поскольку женитьба на женщине без титула не лишает титула их детей, неравные браки в нашей державе дозволялись, но не поощрялись ни церковью, ни королем. Считается, что род, разбавивший кровь с простолюдинами, постепенно вымрет. Не знаю, насколько это правда, поскольку родители имели равные титулы, а неравных браков я не встречала. С детства батюшка воспитывал меня в духе либеральных идей свободных держав, где все люди равны по праву рождения. Слуги любили своего хозяина, ведь он общался с ними как с партнерами по работе, а не как с рабами…

Выплыв из грез прошлого, я снова столкнулась с леденящей душу и тело реальностью. Эрдан вел холодными музейными коридорами, сверкающими драгоценными камнями и ледяными кристаллами и мне все больше не верилось, что в таких условиях можно жить все время…

— Неужели у вас не бывает теплых времен? — я знала ответ, тем не менее, надеялась услышать обратное.

— Теперь не бывает, — подтвердил худшие опасения мужчина. — Белые времена всегда, так что твои сарафаны тебе не пригодятся.

— И всегда так было?

Эрдан остановился перед аркой, ведущей, видимо, в столовую, и задумался, вспоминая:

— Циклов пять назад все цвело пышным цветом. Красивей поместья, чем Ренар Холл в округе не было. Да что там в округе. Во всей державе. Это точно, да…

— И что случилось пять циклов назад?

Мужчина изменился в лице, побледнел, словно его заморозили изнутри, а по его лицу поползла паутинка ледяных узоров…

— Эрдан, — воскликнула в ужасе, рефлекторно ухватившись ладошками за его лицо. Морозные узоры тут же отступили под жаром моих пальчиков, на кончиках которых теплилась солнечная энергия.

— Эрдан, — недовольно вскрикнула Мариша. — Ну, сколько можно говорить. Уже за шестьдесят перевалило, а ничему жизнь не учит. Хуже бабы дворовой.

Тетушка накинулась на Эрдана едва ли не с кулаками. Мужчина, придя в себя, виновато сгорбился и, даже не глянув на меня, засеменил прочь.

— Лайнэ, я ведь предупреждала.

— О чем? — сама бледная, как накрахмаленная скатерть на Великий праздник белых времен, переспросила я.

— Твои расспросы о господине до добра не доведут. Не суй свой нос в дела господ. Живи, как полагается слугам. Понимаю, твое воспитание не позволяет смириться с участью, но, раз уж ты ее сама для себя выбрала, старайся соответствовать. Ведь правила совсем не сложные…

— Мы просто разговаривали…

— Просто да не просто. Есть темы, которые в этом доме поднимать не дозволено под страхом…

— Смерти? — я в ужасе вскинула брови. Образ кровожадного монстра, вырисовавшийся в голове, никак не согласовывался с фигурой эрцгерцога, даже сурового и нелюдимого.

— Иные наказания похуже смерти будут. Я тебя предупредила, голубушка. О господине ни слова. Поняла?

— Поняла…

Всмотревшись в мое лицо, словно пытаясь увидеть там степень моей понятливости и правдивости, тетушка вздохнула, стиснула меня в крепких объятиях, словно я чудом избежала смерти и, взяв за локоток, повела под арку. Я не ошиблась. За поворотом действительно оказалась столовая для слуг. Стоило нам с тетушкой появиться, как присутствующие замолчали и замерли, разглядывая меня с ног до головы, как георгин, расцветший посреди сугробов. Если бы не воспитание — прогнулась бы под тяжестью этих взглядов: оценивающие, недовольные, завистливые, гневные и… несколько робких и с любопытством. Однако негативная эмоция перевешивала остальные. Можно было сказать с уверенностью: меня здесь невзлюбили с первого взгляда. Вот только почему?