Поединок - Сергей Волков Страница 8

«Мать вашу!», – выругался я, наблюдая, как несколько человек крутят руки гаишникам, как «стражи дорог» пытаются закрыться от камеры…

Люди на тротуаре останавливались, подходили посмотреть, прибыл, мигая оранжевыми огнями, автомобиль с броской надписью «TV. Дорожный патруль», еще два оператора с камерами и шустрый парень с микрофоном засуетились в образовавшейся толпе, а потом вдруг луч прожектора метнулся к джипу, в котором сидел я. Объективы камер уставились на меня, и я едва успел пригнуться, чтобы не попасть в кадр.

Бледный Борис вернулся минут через десять, когда гаишников уже увезли на милицейском «Уазике», уехал «Дорожный патруль», и толпа начала расходиться.

– Зараза, думал – все! Засыпались! – Бориса колотила нервная дрожь, он закурил, судорожно затягиваясь, завел машину, сплюнул в открытое окно.

– У ментов, кажется, это называется «Служба собственной безопасности МВД», сегодня какой-то рейд по борьбе с поборами гаишников! Представляешь, как глупо мы влетели? Капитан, который нас остановил, мне говорит: «Вы превысили скорость!» Я ему: «Виноват, торопимся, жену встречаю, поезд через двадцать минут прибывает!» А он: «Придется заплатить штраф!» Ну, я спрашиваю: «Сколько?», а в ответ слышу: «Двести пятьдесят, если хотите разойтись миром. Иначе протокольчик будем составлять, а это как раз минут двадцать займет!» И ржет, тварь… Прикинь? Ну, делать нечего, достаю деньги, и тут… Опера, видать, даже в снег закапывались, так и выскочили, прямо чуть ли не из под ног! А из «Газели», она в стороне стояла, это все, оказывается, снимали! Во, блин! Расскажи кому – не поверят!..

– Ладно, пронесло, и слава Богу! – махнул я рукой: – А я уж решил, что это Урусов нас выследил!

– Кто такой – Урусов? – удивился Борис.

– Бывший полковник ФСБ, начальник Отдела Охраны института, до недавнего времени мой непосредственный начальник… – ответил я: – Давай, Борька, поехали быстрее!

До Тушино добрались без приключений. Пятнадцатый дом, длинная, изогнутая многоэтажка, из тех, что в народе называют «китайскими стенами», имел подвал только под четырьмя подъездами.

– Сиди в машине, жди! – бросил я Борису, захватил на всякий случай дипломат и полез из джипа, но потом подумал и как можно убедительнее сказал:

– Сдается мне, что твое участие во всем этом, старик, закончилось! Я просто не имею права дальше подставлять тебя! Если что-то случиться, я себе никогда этого не прощу! Давай, Борька, поезжай, дальше я уже сам!

– Ну уж нет! – решительно замотал головой Борис: – Ты мой друг, я тебя не брошу!

– Да пойми ты, дурило! Я не знаю, как все дальше пойдет, возможно, как только я освобожу Катю, мне сразу придется сдаться ФСБ! Я уже убил несколько человек! Это статья, срок! Ты же пойдешь, как подельник! Ты о Лене, о сестре, о племянниках подумал? Как они без тебя? Ты же единственный взрослый мужик в семье! И потом – если меня посадят, кто Кате будет помогать?

Борис внимательно выслушал меня, и снова отрицательно замотал головой:

– Все понимаю, сам не дурак, но тебя я не брошу! И не уговаривай, не брошу, и все!

– Ну ладно… – махнул рукой я, видя, что мне не переубедить друга: – Все равно тебе в подвале делать нечего! Давай, езжай к этому, спеленатому Наставнику, размотай его, освободи, но скажи, что наверх он выйдет только после того, как досчитает до тысячи! Он напуган, будет сидеть и считать, как миленький! А ты в это время дуй назад, сюда! Если меня не будет вот тут, на этом самом месте, значит, я вместе с теми, кто должен приехать, отправился в Центр. А если нет… Если нет, я буду стоять тут и ждать тебя. Но будь поосторожнее – вдруг Наставник освободился, и там засада. Ну, с Богом! Пока!

Я вылез из машины, джип взревел и умчался прочь, вздымая снежную пыль. С минуту постояв в задумчивости, разглядывая подъезды, запертые подвальные двери, я прикинул, откуда лучше начать, и решительно зашагал к крайней.

Дверь в подвал была заперта на простой врезной английский замок. Я без труда открыл его и нырнул в сырую, теплую, пахнущую гнилью темноту. Узкий луч фонарика лишь чуть-чуть рассеивал мрак, но с трех шагов освещал предметы достаточно четко, и я начал обследовать стены подвала в поисках черной двери.

Вскоре выяснилось, что подвалы под домом сообщаются между собой, но никакой черной двери я нигде не обнаружил. Пройдя насквозь три подвала, я всерьез начал подумывать, что Связной просто одурачил меня…

Четвертый подвал, самый грязный и мрачный, хранил следы пожара – бетон стен и перекрытий тут был основательно закопчен, проводка и термоизоляция труб обгорела, в воздухе ощутимо пахло застарелой гарью.

Черная железная дверь нашлась в самом дальнем углу – обыкновенная дверь в какое-нибудь электротехническое помещение, щитовую или трансформаторную. Светя себе зажатым в зубах фонариком, я склонился над замком, припомнив слова Связного: «Первая дверь обыкновенная!»

И действительно, простой замок легко открылся. Я с усилием распахнул громко заскрипевшую дверь и попал в небольшую, полтора на два метра, комнатку. Сырой кирпич, обрывок шнура под потолком, выпотрошенный электрощиток с отломленным рубильником на стене – никаких признаков скрытой второй двери…

Методично ощупывая и выстукивая стены, я вскоре наткнулся на фальшивый кирпич – металлическая пластинка с керамическим покрытием, расположенная на уровне глаз взрослого человека среднего роста, внешне ничем не отличалась от других кирпичей, если бы не гулкое эхо при ударе об нее.

Перехватив нож, рукояткой которого выстукивал кирпичи, я кончиком лезвия попробовал сковырнуть пластинку. Не сразу, но мне это удалось – раздался щелчок, пластинка, словно крышка маленького люка, откинулась на скрытых петлях, и тут же мне в лицо ударил луч холодного, мертвенного голубоватого света.

Из глубины образовавшейся ниши с тихим жужжанием выдвинулась металлическая трубка со стеклянным объективом на конце. «Замок открывается только по ирисограмме моего левого глаза!», – вспомнил я, полез за пазуху и достал свернутый пакет, который он не стал показывать Борису. Содрогаясь от омерзения, я развернул оглушительно шуршащий в тишине целлофан, запустил внутрь руку и достал, держа за хвостик нервного окончания, окровавленный шарик левого глаза Связного…

Приложив глаз к объективу, я на всякий случай свободной рукой достал пистолет. Жужжание сразу сменилось на тревожный сигнал зуммера, голубой свет вспыхнул ярче, а потом вдруг померк, трубка ушла в нишу, и тут вся стена, вместе со ржавым рубильником, кирпичами, и обрывками проводки начала медленно отползать в сторону!

Глазам моим открылся низкий, узкий проход, скупо освещенный несколькими тусклыми лампочками. Я на всякий случай прикрыл внешнюю, железную дверь и шагнул вперед. Проход заканчивался одной-единственной дверью, металлической, но без замка. Я открыл ее и оказался в квадратной комнате. Сразу бросился в глаза странный аппарат – микрофон, плоский экран монитора и видеокамера на кронштейне. «Так вот он каков, видеотелефон!», – подумал я, и заметил на стене, под стеклянным колпаком, большую красную кнопку, а рядом – изящный титановый молоток, такой же, какие должны быть в автобусах.