Темная симфония - Кристин Фихан Страница 79

— Я приму облик дракона с крыльями. Так я смогу держать тебя рядом с собой. Если ты начнешь паниковать, я сразу узнаю, и мы сию же секунду вернемся на землю.

— И у тебя будет чешуя?

— Да, у меня будет чешуя.

— А я могу выбрать цвет?

Байрон рассмеялся.

— И какой же цвет тебе хочется?

— Когда я была маленькой, моя мама всегда читала мне книгу, в которой дракон имел прекрасную переливающуюся синюю чешую. Мне нравилось, как это звучало. Я до сих пор представляю картину, на которой дракон мерцает морской синевой, как в той книге. Это очень яркое воспоминание.

— Тогда твой дракон будет переливающегося синего цвета, — он притянул ее поближе к себе, утыкаясь носом в ее шею.

— Почему я не смогу оседлать дракона? Во всех книгах всадники сидят у дракона на спине. Только идиота, которого предстоит съесть, держат в когтях, — Антониетта ощутила, как его зубы прошлись туда-сюда по сильно бившейся на ее шее жилке. Ее тело в ответ напряглось. Было в этом движении нечто завораживающее и эротичное. Его зубы сомкнулись на ее коже, посылая огненные стрелы бежать по ее крови. Потом по ноющему местечку прошелся его язык.

— Я не хочу рисковать, что ты можешь упасть, — слова были сказаны шепотом прямо в ее шею, его дыхание теплом овеяло ее холодную кожу. Его зубы сомкнулись на ее пульсе, нежно поддразнивая, пока желание огненным шаром не раскалилось в самой глубине ее живота.

— Я не упаду, Байрон. Буду держаться крепко. Пожалуйста, позволь мне это сделать.

Как он мог отказать ей хоть в чем-то, в ее малейшем желании, когда знал, что это значит для нее?

— Я буду самым несчастным, если ты соскользнешь, Антониетта.

— Иногда, Байрон, ты ворчишь, как медведь.

— Я тоже хочу быть драконом, — напомнил о себе Джозеф, — я никогда не делал ничего подобного ранее. Это будет так клёво.

Байрон, сдаваясь, поднял руки вверх.

— Удерживай образ, который увидишь в моем сознании, Джозеф. Убедись, что в силах его поддерживать, прежде чем шагнуть с крыши. Не вздумай отвлекаться. Это крупное животное, совсем не похожее на птиц. И это будет нелегко, так как не знакомо тебе. Изучи в моем сознании все детали и удерживай эту картину постоянно. Я также хочу, чтобы ты находился рядом со мной на случай, если вдруг попадешь в беду.

— На самом деле, ты милый человек, Байрон, — улыбнулась ему Антониетта.

— Не делай этого, cara, я теряю способность думать, когда ты мне улыбаешься. Если на голове Джозефа пострадает хоть один волосок, моя сестрица голову мне снимет. А если что-нибудь произойдет с тобой, я не знаю, что буду делать.

Ответом на его горестные слова стал ее смех, взлетевший до самых облаков.

— Я в восторге. Становись моим драконом, и полетели.

Он не заставил ждать. Байрон боялся, что передумает, если слишком сильно задумается о том, что может произойти. Поэтому он изменил свой облик, удерживая для племянника в уме облик переливающегося синего дракона. И затем огромный дракон осторожно, стараясь ненароком не сбить Антониетту, наклонился, чтобы она смогла забраться на него.

Антониетта медленно выдохнула и потянулась к громадной туше, находящейся так близко от нее. Большая спина была прохладной, чешуйчатой, напоминая скорее большого питона, к которому она как-то прикасалась.

— О-о, Байрон, это невероятно, — она почувствовала, как слезы начали обжигать глаза от этого неожиданного подарка. Даже в своих самых безумных мечтах, она никогда не представляла себе такую возможность. Она не торопилась, наслаждаясь изучением огромного тела, шеи и даже клиновидной головы, осматривая все кончиками своих пальцев. — Это прекрасно. Совершенно. Я никогда не забуду этот момент.

Она ступила на предложенную ногу. Но забраться на спину удалось только после нескольких попыток. На спине для нее оказалось приготовлено небольшое седло и стремена для ног. Ее сердце сжалось от его предусмотрительности. Байрон, создалось ощущение, продумал все до малейшей детали, чтобы облегчить для нее полет. Она наклонилась вперед и обхватила руками шею дракона, крепко сжав в руках поводья.

— Я готова, Байрон. Полетели.

Дракон поднялся очень осторожно, опасаясь стряхнуть всадницу.

— Джозеф? Ты готов? — более мелкий дракон присел на крышу башни, расправил крылья и помахал ими, практикуясь.

Почувствовав, как воздух обдувает ее тело, Антониетта рассмеялась. Она почувствовала, как свои крылья расправляет Байрон. И вновь он проделал это с предельной осторожностью, но дракон был большим, а крылья, следовательно, огромными. Когда он ступил прочь с крыши башни, Антониетта оказалась не готова к тому, как все внутри нее ухнуло вниз. Она конвульсивно вцепилась в шею дракона, воздух вырвался у нее из легких.

— Я могу держать тебя, cara.

Антониетта заставила свое тело выпрямиться, поймать движения животного между своих ног. Подняла свое лицо к небу.

— Нет, не можешь. Я собираюсь летать сама. Мне это нравится, — что она и сделала. Это было опьяняюще — двигаться по небу, хлопанье больших крыльев взбаламучивало воздух так, что она сознавала каждое движение мистического дракона с его переливающейся синей чешуей. Это была ожившая сказка. — Ты можешь выдыхать огонь? А то мы могли бы пронестись над палаццо Демонизини и подпалить Кристоферу волосы.

Байрон почувствовал ее смех даже через шкуру дракона. Через свое тело. Глубоко внутри дракона Байрон ощутил восторг, охвативший его.

Радость так и била из Антониетты. Ветер развевал ее волосы во всех направлениях, обдувал ее лицо, лишая ее дара речи и вызывая на глаза слезы. Она не могла видеть ночное небо, но могла представлять звезды, сверкающие подобно драгоценным камням над ее головой. Она прижалась к шее дракона, призывая его лететь быстрее.

— Посмотри на это, дядя Байрон.

Джозеф попытался повернуться вокруг себя, тело маленького дракона подлетело слишком близко к большому, от чего Байрону пришлось срочно совершать маневр, дабы избежать столкновения в воздухе. Антониетта судорожно вцепилась в поводья, когда ее бедра поднялись над спиной дракона. Байрон поднялся вместе с нею, повторно усаживая ее, прежде чем она смогла соскользнуть. Она обхватила его ногами так крепко, как только могла.

— Я в порядке. Это просто здорово. Я чувствую себя такой живой, — торопливо проговорила женщина, чувствуя, как в нем понимается гнев на своего племянника.

Джозеф, казалось, не заметил того, что натворил, продолжая свои шалости. Он быстро падал вниз к земле и резко взмывал вверх, почти что совершая сальто. И в результате оказался практически дезориентированным. Головокружение буквально сбило его с ног. Паника заняла место образа в его сознании, и он камнем полетел вниз.

Байрон, изо всех сил работая большими крыльями, увеличил скорость, опускаясь ниже подростка.