Лысая голова и трезвый ум - Сергей Костин Страница 78

У дверей приемной несет вахту секретарша Лидочка. По случаю важности охраняемого объекта Угробов отдал Лидочке свой пистолет. Лицо у Лидочки выражает решимость и жесточайшее желание пострелять из дармового оружия.

— Наша смена, — улыбается капитан и разворачивает дуло пистолета на сто восемьдесят градусов, — Так держать! Как наша подопечная?

— Прапорщик Баобабова буйно реагирует на все попытки оказать ей первую медицинскую и психологическую помощь.

Стучу в дверь:

— Маша! Это я. Пономарев. Со мной капитан Угробов. И мы заходим с поднятыми руками. Идемте, товарищ капитан.

На случай, если у напарника в результате несчастного случая поврежден слух, пропускаю капитана вперед.

Прапорщик Баобабова, сидя за столом секретарши Лидочки, вырезает на столешнице полуметровым ножиком замысловатые узоры. Присмотревшись, разбираю — « Лесик плюс Маша равно Отдел „Пи“». Из носа напарника на стол капает кровь. На выбритой голове несколько кровоточащих царапин. Костяшки пальцев содраны. Но в целом Баобабова жива и здорова.

Кивает на кожаный диван. Садитесь.

Прикрываю плотно дверь и присоединяюсь к капитану, примостившемуся с краю.

— Начнем, пожалуй, — Мария со всего маху всаживает ножик в стол. Капитан Угробов вздрагивает. Мне тоже жалко имущество отделения. Но Баобабова не в том состоянии духа, чтобы ей делать замечания. — Леша! У меня пренеприятные известия.

— Вижу, — пытаюсь улыбнуться, но Баобабова выражением лица пресекает данную попытку. — А подробнее? Я же тебя целехонькую в автобус посадил.

— Автобус и жизнь, понятия несовместимые. Но это к делу не относится. Лешка, мне кажется, — Баобабова крестится, что совсем не в ее атеистическом духе, — Мне кажется, что на наш отдел давят. На меня напали.

Когда к молодым лейтенантам подходят на улице неизвестные длинноногие девицы в платках, под прикрытием верблюдов, и в вежливой форме просят бросить горячо любимое дело, это одно. А когда на напарника совершается физическое нападение, совсем другое.

— Подробней, — не смущаясь капитана забираюсь на диван с ногами. Впрочем, Угробову мое поведение до лампочки. Капитан закуривает, предварительно угостив Марию.

Машка в три затяга приканчивает сигарету, успокаивается и окончательно берет себя в руки:

— Сначала новости. Душевные и физические раны подождут. Тетка, та что работала санитаркой в психушке, рассказала прелюбопытную историю. Даже скорее психиатрическую легенду. Года три назад у них в клинике лежал пациент. Да нет, в том что лежал, ничего удивительного. Ты меня, Леша, не перебивай. Спокойный, в общем-то, пациент. На санитаров не бросался, стекло не жрал, таблетки под матрац не прятал. Ходил по клинике и бормотал, бормотал, бормотал. Вроде ничего необычного для этого заведения. Но моя тетка сумела вспомнить странные слова, которые за время лечения пациента достали и больных и врачей. Вовек не догадаетесь, о чем болтал пациент.

Мы с капитаном Угробовым переглядываемся. Конечно, мы не знаем. Сумасшедшие могут о чем угодно болтать. С них не убудет.

— Единственная фраза которую можно было услышать от этого пациента, — Баобабова выдерживает театральную паузу. Мы с капитаном нетерпеливо ерзаем по кожаной обшивке. — Эта фраза звучит так — «Божья коровка забери на небо, дай всем людям хлеба».

— Пассивная маниакальная шизофрения, — блеснул я единственной фразой из арсенала психиатра. — Обычная считалка, производная от широко известного всем детского лексикона. Половина земного населения так разговаривает с божьими коровками. Хоть и не психи.

— Но ни за одним из них не прилетает гигантская божья коровка.

Капитан Угробов взвизгивает и лезет за ворот рубашки в надежде разыскать там свалившуюся сигарету. Так как я не курю, то отделываюсь легкой степенью удивления.

— А вот так, — продолжает невозмутимо Баобабова. — Три санитара и лечащий врач видели собственными глазами, как с неба, к ногам известного нам уже психического больного, приземлилась гигантская божья коровка. Пациент громко рассмеялся, вскарабкался на спину насекомого и взмыл в синее небо. После чего на головы ошалевших санитаров упало десять спортивных сумок, набитых буханками черного хлеба.

Угробов наконец-то умудрился выудить сигарету и затолкал ее в рот:

— И что сказала по этому факту широкая общественность?

— Широкая общественность промолчала. Но клиника приняла на долгосрочное лечение дополнительно четыре кандидатуры, в числе которых, как вы понимаете, были три санитара и лечащий врач.

— Я бы тоже не поверил. Гигантская божья коровка, говоришь? Странно. Можем ли мы проверить личность дрессировщика крупных и мелких насекомых?

— Нет. Тетка говорит, что через неделю в архивах клиники случился странный пожар, уничтоживший все карточки. Дубликатов нет. На память адреса и данных больного никто не помнит. Единственное, что запомнила тетка, у психа постоянно краснел нос. Как у последнего алкоголика. Скорее всего, нарушение целостности кровеносных сосудов. Или хронический насморк. Больше ничего.

— Товарищ капитан. А по нашим каналам?

— Попробуем, но ничего не обещаю. Контингент явно не наш.

— История…. Отличная работа напарник. А про разбитый нос расскажешь?

— Это тоже потом. После тетки я решила наведаться в парикмахерские.

— Это зачем? — интересуется Угробов, разглядывая бритую голову Марии.

— По одной из наших версий преступник, или лицо близкое к нему, должно было воспользоваться парикмахерской. Во-первых, должен же он когда-нибудь стричься. Во-вторых, в деле присутствуют отрезанные бороды. В-третьих, лучшего места чтобы излить душу не найти. Подушился одеколоном, облегчил советь и смылся.

— Ловко, — замечает Угробов, закуривая вторую сигарету. Баобабова, естественно, свой шанс не упускает. Капитанская пачка пустеет с угрожающей быстротой. Уровень дыма в приемной понемногу спускается с потолка на середину помещения.

Баобабова выпускает пять извивающихся колец, которые цепляются друг за друга и образуют олимпийские кольца. Я так не умею. Угробов тоже, поэтому закашливается.

— Мне удалось обойти двадцать восемь парикмахерских города. Побеседовать с более чем пятьюдесятью сотрудницами, как мужских, так и женских залов. Товарищ капитан, я потом вам кассовые чеки отдам. Оплатите? Что значит, какие работы проведены? А челочку подравняли, а височки в порядок привели? Все согласно прейскуранту.

Угробов обречено машет рукой. Черт с тобой, прапорщик Баобабова.

— Ближе к делу, господа сыщики, — мне не терпится узнать, какие важные стратегические сведения Мария почерпнула из бесед с мастерами причесок.

— В двадцати семи парикмахерских опрос ничего не дал. Нет, конечно, я узнала много интересного про артистов, про политиков, про нефть и другие желтые новости. Но ничего серьезного. А вот в последней….