Проклятый дар - Кристина Кашор Страница 77

Больше всего она любила свешиваться через край и смотреть, как нос корабля разрезает волны. Особенно ей нравилось, когда волны были большие, и корабль то поднимался, то опускался, или когда шел снег и снежные хлопья обжигали лицо. Мужчины смеялись и говорили, что принцесса Катса — прирожденный мореход. Биттерблу к этому добавляла — когда стала чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выходить на палубу поболтать, — что Катса рождена, чтобы делать все, что нормальным людям кажется ужасным.

Больше всего Катсе хотелось залезть на самые высокие снасти на самой высокой мачте и повисеть там, в небесах. И в один прекрасный день, когда Лоскут, который оказался старшим помощником капитала, послал парня по имени Рэд наверх, чтобы распугать моток канатов, он предложил ей присоединиться к Рэду.

— Но стоит ей потакать, — сказала Биттерблу Лоскуту, уперев руки в боки и запрокинув голову, чтобы прожечь его взглядом. Она выглядела весьма воинственно, если учесть, что была в пять раз меньше него.

— Принцесса, я так думаю, она все равно туда полезет, разрешу я или нет, так лучше уж сейчас, под моим присмотром, чем ночью или во время шквала.

— Если вы думаете, что, слазав туда сейчас, она не станет…

— Осторожно, — перебил ее Лоскут, потому что палуба накренилась, и Биттерблу качнулась вперед. Он поймал ее и поднял на руки. Они смотрели, как Катса, цепляясь руками и ногами, забирается по мачте вслед за Рэдом, и когда Катса наконец глянула вниз со своего наблюдательного пункта в небесах, где ее качало так, что она поразилась способности Рэда хоть что-то там распутать, она вспомнила, как Биттерблу боялась мужчин, когда они впервые встретились. А теперь она позволила этому огромному моряку поднять ее на руки и держать, как ребенка. Рука девочки обвилась вокруг его шеи, и они оба смеялись, глядя на Катсу снизу вверх.

Капитан сказала, что путешествие займет около четырех или пяти недель. Корабль шел быстро, и большую часть времени они были одни посреди океана. Когда Катса залезала на снасти, она всякий раз обязательно вглядывалась назад, ища признаки погони, но никто за ними не следовал. Было большим облегчением не чувствовать, что за ними охотятся и что они должны прятаться. В открытом море с капитаном Фавн и ее командой было безопасно, ни один матрос не смотрел на них с подозрением, и Катса постепенно поверила, что ни одного из них не отравила Лекова ложь.

— Мы дня не провели в Санклиффе, — сказала ей капитан. — Вам повезло, принцесса. Благодарите за это мой Дар.

— А еще за нашу скорость, — добавила Катса. Ведь зимнее море было неспокойным, и им приходилось менять курс так часто, что их путь, должно быть, выглядел, как какой-то странный танец на воде, но им удавалось обойти самые сильные шторма, неуклонно продвигаясь на запад.

Катса рассказала капитану о Даре Лека и причинах их побега в один из первых дней, когда Биттерблу было очень плохо и Катсе ничего не оставалось, как только заботиться о ней и думать. Она рассказала капитану, потому что внезапно с ужасом поняла, что сорок с лишним человек на борту корабля прекрасно знали, кто они с Биттерблу такие и куда направляются. Это означало сорок с лишним осведомителей, когда Катса и Биттерблу сойдут и корабль отправится дальше по своим торговым делам.

— Я могу поручиться за большинство моих людей, они не проговорятся, — сказала капитан Фавн. — А то и за всех.

— Вы не понимаете, — сказала Катса. — Когда речь идет о короле Леке, я не могу поручиться за саму себя. Недостаточно, чтобы они поклялись ничего никому не говорить. Если одна из историй Лека коснется их ушей, они забудут свои клятвы.

— Чего же вы от меня хотите, принцесса?

Катса вовсе не хотела об этом просить, и потому она уставилась на стол перед собой, поджала губы и понадеялась, что капитан поймет. Ждать пришлось недолго.