Мир Волкодава: Последняя война - Андрей Мартьянов Страница 76

Едва появилась эта мысль, Менгу схватился за подаренный Драйбеном серебряный талисман, висящий на шее, и чем крепче он сжимал охраняющий от нечистой силы знак в кулаке, тем быстрее уходили дурные мысли. Но стоило лишь слегка отпустить пальцы, как Менгу чувствовал, что его снова охватывает безумие.

Волшебство Хозяина не подействовало только на женщину, шамана и нардарца. Берикей, у которого разгорелись недобрым светом глаза, вдруг обнажил саблю и тоже бросился на вождя степняков, уже успевшего зарубить троих своих нукеров, смертельно ранить в живот четвертого и сейчас расправлявшегося с пятым. Гурцат не зря слыл среди мергейтов отличным воином — взмахом свободной от оружия руки он отбросил брызжущего слюной Берикея, отвел клинком удар последнего противника и почти незаметным движением чиркнул его острием сабли по шее чуть ниже подбородка. Из открывшейся раны плеснула вначале небольшая струйка темно-багровой крови, но, едва нукер рванулся вперед, он начал задыхаться, появились зеленые пятна перед глазами, ослабло внимание… Гурцат наотмашь пластанул лезвием ему в голову над правой бровью, расколов череп, и попутно, уже на излете, зацепил Берикея по бедру. Саккаремский воин упал и тотчас почувствовал, что внезапное сумасшествие начало исчезать.

Тяжело дышащий Гурцат опустил клинок. Вокруг него лежали пять трупов. Пятеро безоговорочно преданных нукеров. Шипел сквозь зубы упавший неподалеку Берикей, зажимая ладонью длинный порез на бедре. Илдиджинь, схватившаяся за кинжал, подбежала к мужу.

— Хвала Заоблачным…

Гурцат отстранил ее и, угрожающе оскалив зубы, шагнул к Драйбену.

— Ты куда меня привел, безухий шакал? Что здесь…

— Первое испытание с честью выдержано, — пришел из камня бесстрастный голос Хозяина. — Ты подтвердил, что имеешь одно из величайших качеств повелителя — умение сражаться и способность не обращать внимания на лицо противника. Вдобавок я увидел, что хаган Степи может рассчитывать на верных людей. Вот он…

По-прежнему не разжавший кулака, в котором заключался символ солнца, Менгу прищурился от яркого света — будто его озарили лучи огромного факела. Сотник понял, что Оно таким образом указывает на "верного человека".

— …Он, — продолжал Хозяин, чья речь воспринималась людьми не столько слухом, сколько всем телом, — переборол мои чары. Ты не пожалеешь, сделав этого человека своим приближенным. Однако, хаган, ты еще не доказал, что обладаешь другими способностями владыки.

— Какими другими? — выкрикнул Гурцат и его пальцы, сжимавшие рукоять сабли, побелели. — Что тебе от меня нужно, чудовище?

— Я не чудовище, — возразил голос Хозяина. — И это ты пришел ко мне, а не я к тебе. Смотри же!

"Я знал! Знал, что пещера не пустует! — смятенно подумал Драйбен. — Оно не стало насылать на нас мелких прислужников, а явилось лично! Боги, ответьте, с чем мы имеем дело?"

Госпожа Илдиджинь с возрастом не утратила быстроты и хватки, присущей всем женщинам из пастушьих племен. Когда из ожившей стены к ней метнулась вытянувшаяся на много локтей многопалая лапа, любимая жена хагана успела отскочить в сторону, ударить серое щупальце кинжалом, который, впрочем, тотчас выдернули из ее ладони. Илдиджинь схватилась за камчу.

Похолодевшему Драйбену стало ясно: Хозяин перенес свое внимание на Илдиджинь, приготовляя Гурцату новое испытание. Только каков его смысл? От чего сейчас должен будет отказаться или на что согласиться хаган?

Плетенный из тонких полосок кожи хвост камчи превратился в почти невидимый глазу веер. Невысокая, однако очень ловкая Илдиджинь, сжав зубы, отбивала непрестанные атаки Хозяина. Она пыталась отойти прочь от живого камня, из которого выпрастывались десятки хищных рук, тянущихся к ее одежде. Свинцовый шарик на оконечье плети легко ломал длинные многосуставчатые пальцы, но, когда одни отдергивались, их место тут же занимали другие.

Гурцат попробовал заступиться за жену и с низким звериным рыком ринулся на шевелящийся камень, но путь ему перерезали, одна из лап сбила хагана с ног, а три другие прижали к полу. То же самое случилось и с Менгу, решившемуся встать на защиту повелителя, — вылетевший из стены шершавый и холодный жгут попросту прикрутил верного нукера к одной из колонн, несколько раз обернувшись вокруг туловища. Менгу оказался полностью обездвижен. Берикей, с ужасом оглядевшись вокруг, предпочел остаться там, где упал, и даже не обращал внимания на все увеличивающуюся лужицу крови.

Умный Драйбен понял, что лезть в драку с Хозяином бесполезно, а потому не двигался и только наблюдал, сдвинув брови. Устрашенный всем происходящим шаман упал и зачем-то накрыл голову полой своего чапана.

"Если Саийгин надеется, что его не заметят, — от страха нардарец начал шутить сам с собой, подобно висельнику, стоящему на эшафоте и посмеивающемуся над палачом, — то пусть не разочаровывается, когда Оно вплотную займется им самим. Хотелось бы также знать, с кем из нас Хозяин начнет развлекаться после того, как разделается с госпожой? Эх, почему я не сбежал еще несколько дней назад?.."

При всем проворстве Илдиджинь, долго сопротивляться Хозяину пещеры ей не пришлось. Оно даже не стало вырывать оружие из рук жены Гур-цата. Просто каменные щупальца окружили мер-гейтку со всех сторон, вцепились в одежду, пояс, ухватили за шею и косы, а затем подтащили к бурлящей серой стене, получеловеческие рельефные силуэты на которой начали вырисовываться со все большей четкостью. Госпожа едва сдерживалась от того, чтобы не закричать. Гордость победила.

Со стороны казалось, будто Илдиджинь стала живой частью некоей огромной скульптуры, созданной обезумевшим ваятелем. Поверхность скалы внезапно застыла, прекратив движение. Ладони, похожие на человеческие, отвердели, окончательно превращаясь в камень. Прямо над головой Илдиджинь замерло искусное изображение мужского лица и части плеча, справа виднелись бок бедро и часть груди обнаженной женщины, левее и сверху Хозяин пожелал создать однорукого старца с бородой… Великое множество людских фигур из пористого серого камня. Опытный взгляд Драйбена различал здесь людей из самых разных племен — тот однорукий совершенно определенно саккаремец, пятеро силуэтов под самым потолком — мергейты… Боги, это же погибшие от сабли Гурцата нукеры! Тогда почему на полу лежат их трупы? Или Оно запоминает всех людей, которых убило? Вот, пожалуйста, аррант — развевающаяся тога и стрижка горшком, принятая на великолепном острове. Еще аррант и еще… Значит, благородные островитяне знали о существовании Логова и не раз наведывались сюда! Застывший в камне узор их одеяний был распространен в Аррантиаде очень давно — если судить по книгам и рисункам, лет пятьсот-шестьсот назад. В те самые времена, когда писалась книга о Повелителе Небесной горы!..

— Гурцат, — мягко позвал голос, возникший в пустоте. — Я могу дать тебе и твоему народу великое будущее. Могу сделать мергейтов расой повелителей известного вам обитаемого мира. Однако тебе придется заплатить. Откажись от того, что тебе дорого, и докажи, что заслуживаешь моего Дара…

— Отпусти ее! — выкрикнул хаган, пытаясь вырваться из ослабевших пут. — Я сказал: отпусти!