Курганник - Николай Немытов Страница 7

Вторая вывеска над левой аркой была выполнена в более художественном стиле. На зеленом фоне красовалась каллиграфическая надпись желтой краской: «Мини-маркет „Евгения“». «Магазин имени меня красивого», — пробормотал Ковалев, припоминая слова Спиридоныча о Женьке с магазином.

Хозяин второго этажа тоже не долго думал над названием своей парикмахерской: «Парикмахерская (черными неуклюжими буквами по красному) у Назима (зеленые буквы в восточном стиле)».

Однако при всей любви к ярким вывескам своих заведений хозяева нерадиво относились к самому зданию: во многих местах нежно-салатовая штукатурка осыпалась, обнажив белый камень и ракушечник. Как говорится, у семи нянек — дитя без глаза.

На лестнице, которая от времени не сильно пострадала, сидело трое неопрятных мужиков с лицами землистого цвета — завсегдатаи «бара-шмара». Виктор усмехнулся. Бар он представлял себе по-городскому: стойка под дерево, высокие стулья или табуретки, бармен, ловко жонглирующий бутылками. И вот такие рожи в дорогих костюмах при галстуках заказывают выпить «на троих» — смешно.

У входа в здание толстенная бабка нависала над скамеечкой с мешочком жареных семечек. Ковалев никак не мог понять, на чем торговка сидит: со всех сторон свисали телеса, и, видимо, где-то в их недрах утонуло сиденье.

Когда старик шел мимо компании следом за Виктором, один из постоянных клиентов, в коричневой вытянутой футболке и драных спортивных брюках, просипел:

— Здорово, Спиридоныч…

— Здорово, Витька, — равнодушно ответил Ляпунов.

Ковалев невольно оглянулся: тезка, оказывается.

— Дело есть. Давай потолкуем, — заговорщически произнес Витька, шамкая опухшими губами.

— Да ай! — отмахнулся старик. — Все твои дела давно известны!

Пьяница еще попытался остановить Вадима Спиридоныча, но тот уже подошел к торговке и потерял всякий интерес к секретным делам.

— Доброго здоровьичка, Петровна!

— Здорово, Вадим. Куда это ты нынче пропал? Жора все колеса истер, по селу колеся. Кого только за тебя не спрашивал. Хотели уж собаками искать. — Торговка противно захихикала.

— Та тю на того Жору! — ответил Спиридоныч. — Ен же сам меня послал в Курганное за лемехами.

— Тебя бы за смертью послать. — Петровна снова рассмеялась, и троица на лестнице подхватила ее смех, сыпля шутками в адрес старика.

Спиридоныч, тихонько ругнувшись, поспешил за Виктором, который уже вошел в распахнутые двери. Местные сплетни Ковалева сейчас интересовали меньше всего.

— Не ходи туда! — завизжала следом торговка. — Манька полы моить!

Но было уже поздно. Виктор вошел в просторный холл, из которого широкая лестница вела на второй этаж. Богато жил местный помещик, отметил про себя Ковалев: пол под ногами украшала замысловатая мозаика из разноцветных не то плиточек, не то камешков.

Гость свернул направо к бару и едва не столкнулся с коренастой круглолицей молодухой со шваброй в руках.

— Тебе чего, пьянь подзаборная? Не видишь — человек пол моет! — звонким голосом возмутилась она и воинственно дунула на соломенный локон, падающий на лицо.

— Э-э-э… Простите, — промямлил Виктор, отступая назад.

— Эк ты дура, Маняшка! — вступился за приезжего Спиридоныч. — Человек усю ночь в степи торчал, чуть жив остался, а ты — «пьянь подзаборная». У, дурища!

В глазах молодухи появился испуг. Она озадаченно хлопнула ресницами.

— Все одно, — пробормотала, упрямо насупившись, — сюда не пущу. Зайдить через веранду.

Пришлось подчиниться.

Бар удивил Виктора не меньше, чем здание: стойка из темного дерева, деревянные полки во всю стену, уставленные разносортными дешевыми винами, наливками и водкой. Ячейки этой своеобразной витрины бликовали вставленными зеркалами. Конечно, высоких стульчиков не было. Всю мебель составляли четыре пластиковых набора, как и на веранде под арками.

— Доброго здоровьичка, Любаня! — Спиридоныч расплылся в улыбке, снимая засаленную кепочку.

Загорелая жгучая брюнетка слегка насмешливо смотрела на вошедших огромными очами цвета крепкого чая. Легкий синий топик прикрывал высокую грудь.

— Здравствуй, Спиридоныч, — небрежно ответила барменша. — Тебе как всегда — в долг?

Взгляд Виктора невольно устремился в декольте. Он кашлянул, заставил себя смотреть девушке в глаза, однако это оказалось не легче. Красивых дур он знавал немало, а вот умницы тигриной породы чаще всего заставляли его трепетать, отступать, а потом злиться на себя самого за минутную слабость. Главное для Ковалева — не спасовать сразу, не испугаться, а там пойдет.

— Тю! Как можно, Любань? Я ж с кобылою, — возмутился старик на слова девушки.

Она улыбнулась:

— Да вроде это конь! — кивнула на Виктора.

Спиридоныч в сердцах чертыхнулся.

— Вот как гутарить с ею? — спросил он Ковалева. — Ты ж вроде не дура, Любань?

— Вот спасибо! Вот приветил! — Девушка уперла руки в боки и воинственно произнесла: — Ты, старый дурень, или заказывай чего, или проваливай!

Спиридоныч отступил на шаг, а Виктор оперся на стойку и спокойно, медленно подбирая слова, произнес:

— Мне, пожалуйста, блок «Кэмел». — Он спрятал двадцатку в карман и положил на блюдце перед барменшей сотку, чтобы та видела деньги. — «Союз-Виктан» ноль-пять с собой и того же по сто здесь.

Ковалев имел привычку держать небольшую сумму в кармане брюк. Теперь эта привычка выручила его как нельзя кстати, и оказалось там ни много ни мало сто двадцать гривен. Для Виктора сумма небольшая, так сказать, на мелкие расходы, а для деревенских — довольно приличные деньги, при виде которых Спиридоныч крякнул, вытер ладонью рот, как после сытного обеда.

— «Виктан» — водка дорогая, — заявила барменша. — Я ее не разливаю. Хотите — берите вторую целую.

Теперь Виктор пожалел, что выложил большую купюру. Любаня разводила его и, не скрывая этого, лукаво улыбалась.

Ковалев прищурился, глядя на нее в упор, — пришлось призвать на помощь все свое самообладание, и хмыкнул:

— Две так две. Тогда и два стаканчика, пожалуйста.

Перед ним возникли пластиковые стопочки.

— Стеклянные, пожалуйста, — настоял Виктор.

Он вдруг почувствовал себя значительно смелее. Игра в разводилово начинала его забавлять.

— Кошерно! — восхитился он, когда Люба поставила на стойку невысокие стаканы с толстым дном.

— Может, тогда и поухаживаете за клиентом? — поинтересовался Ковалев, излучая саму приветливость.

Улыбка девушки слегка смялась, но она старалась держать марку.

Старик Ляпунов крякнул от удовольствия, наблюдая, как барменша наполняет его стакан.