Крылья Руси - Галина Гончарова Страница 7

Придется отправлять туда кого-нибудь ради дознания (если негодяев еще не сожгут к тому времени), раскапывать самые важные документы – банковские, беседовать с людьми…

Но она дознается – кто. И этот кто-то заплачет кровью.

* * *

– Ваше величество, спешу сообщить, что ваша супруга в тягости.

Его величество Карл Одиннадцатый расцвел улыбкой. Стянул с руки дорогое кольцо и протянул лекарю.

– Отличная новость. Просто отличная.

– Наследник появится через семь месяцев, если Бог будет милостив.

– Вы же будете наблюдать королеву, Густав?

– Как прикажет ваше величество.

– Считайте, что я уже приказал.

Осталось обрадовать мать этим известием. Впрочем, Гедвига Элеонора не обрадовалась.

– И пяти лет не прошло! Посмотрим, что она еще выродит!

– Мама!

– Я не доверяю этой английской девке!

– Это моя жена. И она ждет моего ребенка, – чуть надавил голосом Карл.

Гедвига тут же перестроилась и сахарно заулыбалась.

– Разумеется, мальчик мой. И мы все сделаем, чтобы он появился на свет крепким и здоровым! Такая радость! Тем более, что у Анны до сей поры только дочки рождались…

– И у Якова – тоже. Хотя с молодой женой…

– Кто бы признал эту безродную девку!

– Мама!

Спору нет, Гедвига была мила, умна и очаровательна, но… если человек ей не нравился, она упорно красила его в самые черные тона. А невестка ей решительно не нравилась.

– Между прочим, у русского царя уже трое!

– И что?

– Если бы ты женился на Ульрике Элеоноре…

– Она бы не нравилась тебе точно так же. – Карл рассмеялся и приобнял мать за плечи. – Мама, милая, я все понимаю. Ты у меня самая лучшая, но иногда…

Гедвига покачала головой. Да, они с сыном отлично понимали друг друга. И потому….

– Русские должны нам за все заплатить!

– Обязаны. Но пока еще рано. Еще года три придется ждать, не меньше.

О, три года Гедвига готова была подождать. Она бы и больше подождала, лишь бы сквитаться с обидчиками.

Русь!

Эта страна становилась для женщины просто символом ненависти. Невеста сына, которая вышла замуж на Русь и сейчас плодовита в браке, немалый кусок территории, союз с Данией… тут было, за что ненавидеть.

И она отомстит!

Страшно отомстит!

Они вернут себе все утраченное, а русские еще горько пожалеют о своей наглости.

* * *

– В чем дело, Аглая?

Когда государыня Софья говорила таким тоном, девочки искренне старались слиться со стеной. На них не ругались, не повышали голоса, не бранились. Но вот это осознание, что ты не оправдала оказанного тебе доверия…

Вот что жгло хуже крапивы!

– Государыня, я виновата…

– Шан уже мертва. Неужели так сложно вытеснить ее из человеческой памяти?

– Да, государыня.

Аглая могла бы сказать многое.

И что она, хоть и подхватила Федора на взлете отчаяния, все равно осталась лишь заменой, и что хуже нет – сражаться с памятью умершей, потому что мертвый всегда идеален, и что…

Могла бы.

Не сказала, потому что Софья и сама это понимала. Читала сейчас по ее лицу – и задумчиво перебирала пальцами косу.

– Твой вердикт?

– Отпустите его, государыня. Благочестивый отшельник или монах будет вам более полезен, чем достаточно бездарный управитель на месте.

Софья покачала головой.

– Настолько бездарный?

Ну да, Федя и тяготел больше то к науке, то к религии… вот Ваня, в отличие от брата, весь был в учебе, а Федя… слишком он был отвлечен от мира, чтобы копаться в его делах – и не всегда чистыми руками.

– Ему это просто не дано. Он хороший, но слабый. Вот как проверяющий, может быть, но управлять ему сложно. Он слишком добрый и мягкий для этого.

Ругаться на девушку не стоило – Софья всегда требовала от своих людей честности. Не нравится – не кушай, но прятать голову в песок и утверждать, что этот человек самый лучший, просто потому, что это – он? Нет уж, не стоит.

– А его сын? Из маленького Юрия получится что-то хорошее?

– Сложно сказать, государыня. Задатки пока неплохие. Он хорошо учится, интересуется всем новым, но возраст мал.

– Подлость в любом возрасте видна…

– Это – нет. Не злой, не подлый. Но вот что выйдет?

– Как воспитывать будем. Спасибо, Глашенька.

Девушка улыбнулась.

– Рада служить, государыня.

– Если Федя уйдет в монастырь, как хочет, тебе нужно будет новое дело.

– Все в вашей власти, государыня.

– Не устала пока? От моей-то работы?

– Бог даст, еще лет пять бы покрутиться, а потом и замуж можно, – лукаво улыбнулась девушка.

– Покрутишься, – задумчиво пообещала Софья. – Работы у нас много.

Аглая бросила взгляд на стол царевны, где лежала и ее докладная записка по Федору. Ну и по Юрию Федоровичу. Что нужно, что не нужно, что любят, к чему тянутся…

– Разрешите идти, государыня?

– Пока – разрешаю…

Познакомить Федора с первой московской красавицей Софья все равно собиралась. Так, на всякий случай. Получится – хорошо. Нет?

Ну… пусть идет Богу служить. Здесь и сейчас – это и неплохо.

1687 год

Шотландия оделась в траур.

Умирал его величество Яков Стюарт. От чего? Якобы, от водянки, а уж что там и как точно? Бог знает… Может быть, сказалось бегство из Англии, может, то, что мужчина «жег свою свечу с двух концов», а может, и отравили чем? Правды было не доискаться. Яков умирал, не оставляя законного наследника. Дочери были, а вот сына, которому можно бы оставить трон…*

* в реальной истории это произошло в 1701 году во Франции, но начиная уже с 1690 года Яков не играл особой роли в жизни Англии. Вильгельм Оранский, которого пригласили на замену, не давал. Прим. авт.

В трауре была его супруга, в девичестве леди Винтер, а ныне ее величество Анна Стюарт. В трауре были его дочери – Мария и Анна…

Справедливости ради, были и довольные. Например, Джеймс Монмут, которому Яков оставался бельмом на глазу. Протестанты, которым было все равно, кто из них двоих помрет – Яков ли, Джеймс ли, они любому обрадуются.

А вот Шотландия… Шотландии грозил клановый передел. Или – беспредел. Приглашать кого-то со стороны на трон Стюартов шотландцы не хотели. И государство не то, и силы не те, и вообще… вот если бы кто пришел, из потомков Якова, отвоевал Англию, опять соединил ее с Шотландией…