Академия магических близнецов. Отражение - Розалинда Шторм Страница 7

Альдамир Скай дэ Роушен, наследник Владыки мономорфов, тяжело прислонился спиной к двери. Вот уже который месяц он не находил покоя. Разнообразные мысли лишали сна и заставляли чувствовать себя неуверенно. А началось все с ритуала призыва магического близнеца.

Первая встреча с Агриппиной пошатнула привычный мир, перевернула его с ног на голову. Мелкая, костлявая, вечно растрепанная, не в меру любопытная и активная. Кроме того, вредная, наглая, бесцеремонная, непослушная и своенравная. Не женщина – сплошное недоразумение. После красивейших представительниц его расы иномирянка казалась ощипанным воробьем по сравнению с прекрасными лебедушками.

И вот с «этим» Альдамиру предстояло просуществовать всю оставшуюся жизнь.

Естественно, он вначале расстроился. Да что там расстроился, пришел в ужас от перспективы назвать пигалицу невестой, а потом и женой. Затем, конечно же, разъярился, пообещав себе избавиться от близнеца как можно быстрее. И упрямо, словно брон в гоне, принялся искать способ разорвать связь.

Но не зря во время ритуала существа обращались за помощью к Предопределению, видимо, у Бога была причина соединить их, таких непохожих и чуждых друг другу. Только Альдамир в красках представлял, как станет свободным, так что-нибудь случалось: будь то взрыв в аудитории или другая пакость. Близнец, будто назло, лезла своим любопытным носом, куда не надо. Одна картина-портал чего стоила.

И даже трудности раздражали его не так, как то, что чем сильнее они ссорились, грызлись, пытались отдалиться друг от друга и сопротивлялись действию связи, тем крепче эта самая связь сковывала их по рукам и ногам.

Первой жертвой стал Шторм. Не просто вторая ипостась, а верный друг, брат, лучшая часть Альдамира. Грифон вдруг поддался чарам не только хитрюги-виверны, носящей нелепое имя Солнышко, но и принял саму Агриппину. Крылатый брат был готов не только есть из ее рук, но и, не дай услышать Непроизносимой, покатать близнеца на спине. Столько невидимых чужому глазу ссор произошло за эти дни между ними, сколько, наверное, не происходило за всю жизнь.

Время шло. То ли под действием связи, а может, и поддавшись уговорам Шторма, Альдамир стал более внимательно присматриваться к Агриппине. Оказалось, за ее внешней ершистостью прятались доброта, чуткость к проблемам других и легкий нрав. Девушка носилась, словно скоростной магический вестник, грея своим теплом находившихся рядом существ. Грозная валькирия, неуверенные в себе элементали, шалопай гном, запуганная гаргулья и даже суровый страж мономорф грелись в лучах дружеского расположения, с удовольствием проводя с ней время.

И только он один осознанно отказывался принять ее сердечность, прячась за многочасовыми разговорами с Лиопольдиной и мечтами о свободе. Давил в себе зародыши тех чувств, которые дала им связь. Но иногда желание ощутить ее рядом побеждало здравый смысл, и тогда Агриппина оказывалась в его объятьях.

Без сомнения, так дальше продолжаться не могло. Предопределение или же сама Непроизносимая вмешались, и все еще больше усложнилось. Произошло нападение шверка. Сцена, когда когтистая лапа чудовища опускалась на голову близнеца, навечно останется в его памяти. Как и вид истерзанной мерзким предателем ду Враном Солнышка. До сих пор Альдамир не мог понять, чем тогда руководствовался: долгом жизни или чувствами.

А то, что он решился на ритуал Интери, чтобы вытащить Агриппину из лап смерти, вообще можно было считать умопомрачением. Альдамир по собственной воле еще больше затянул путы связи.

Мысли проносились в голове, пока, наконец, дверь за спиной не открылась, отчего он едва не упал. Но быстро сумел восстановить равновесие и остаться на ногах.

– Получилось? – с сомнением спросил у переступившей порог гаргульи.

Дайана кивнула.

– Мне можно войти?

Гаргулья пожала плечами.

– Спасибо.

Девушка улыбнулась и, помахав на прощание, побежала к себе. А он, тихонько затворив дверь, вошел в комнату.

Близнец спала. Разметавшись по кровати, она улыбалась во сне. Альдамир приблизился и всмотрелся в ее лицо. Бледное, от ресниц падала темная тень, что делало Агриппину похожей на куклу. Только губы, алые, сочные и такие манящие, говорили, что девушка живая.

Он против воли склонился над ней и осторожно поцеловал в приоткрытый рот. Груша вдруг вздрогнула, но не проснулась, а стала отвечать. Робко, неумело, сладко.

Сладко?! Неужели?! С каких пор поцелуи с ней стали сладкими?

Испугавшись собственных мыслей и желаний, Альдамир отпрянул. Резко развернулся и в два шага оказался возле своей кровати. Куда, не раздеваясь, рухнул, а потом и вовсе спрятал голову под подушку.

Предопределение, как же все запуталось. Но он обязательно во всем разберется. Нужно только немного времени.

* * *

Наступило утро. Кровать заходила ходуном, намекая, что пора вставать. Я потянулась, зевнула и, не открывая глаз, села. И тут же была бесцеремонно скинута на пол.

Вот ведь мебель самостоятельная. За две недели, проведенные в лазарете, совсем забыла про ее противный характер и желание освободиться от наших бренных тел.

Поднявшись, снова потянулась и прислушалась к себе. Спать и вправду не хотелось. За ночь я прекрасно отдохнула. Настроение было отличным, вчерашние чувства больше не одолевали. Зато изнутри пришли эмоции. Не мои.

Солнышко!

– Милая, ты как?! – засюсюкала я. – С тобой все в порядке? Ты поправилась? Тебе не больно? Ты покажешься?

Виверна нежно зарычала, говоря, что да, она уже в порядке, ей не больно и вообще она хорошо себя чувствует. Я была бы рада поверить, вот только показаться на глаза хитрюга так и не захотела. Пророкотала что-то успокаивающее и вновь исчезла, оставив после себя ощущение теплоты.