Звезда под бичом - Фрэнк Герберт Страница 7

– Стегающий бичом приходит ко мне, – сказал калебан.

– Стегающий бичом причиняет вам боль? – спросил Мак-Кей.

– Объясните, что такое боль.

– Он причиняет вам неудобство, вызывает у вас чувство недомогания?

– Я вспомнил. Такое чувство объяснимо. Объяснения не касаются связей.

«Не касаются связей?» – думал Мак-Кей.

– Будете вы теперь, несмотря на все, избиты бичом? – спросил Мак-Кей.

– Есть ли у вас выбор?

– Выбор есть, – ответил калебан.

– Теперь… У вас снова будет свободный выбор, если вам еще раз придется принимать решение?

– Запутанные отношения, – сказал калебан. – Если иметь в виду повторение, то у меня нет своего мнения. Эбнис отправка паленку с бичом и бичевание состоится.

– Паленка! – в ужасе сказал Фурунео.

– Вы знаете, что это должно быть, – сказал Мак-Кей. – Кто еще возьмется за такую грязную работу? У такого существа должен быть минимум мозгов и крепкие мускулы.

– Но паленку! Мы не сможем его обнаружить?

– Где вы собираетесь искать одного паленку? – спросил Мак-Кей. Он снова повернулся к «половнику». – Как наблюдает Эбнис за бичеванием?

– Эбнис смотрит в мой дом.

Так как никакого другого ответа не последовало, Мак-Кей сказал:

– Я не понимаю. Что с этим делать?

– Это мой дом, – сказал калебан. – В моем доме есть прыжковая дверь. Эбнис устанавливает связи, за которые она заплатила.

– Эта Эбнис должна быть извращенной потаскухой, – проворчал Фурунео.

– То, что я вижу в психике Эбнис, – сказал калебан, – чрезвычайно запутано. Узлы и извилины странных расцветок, в них чрезвычайно трудно проникнуть с помощью моего внутреннего видения.

Мак-Кей сглотнул.

– Вы видите ее психику?

– Я вижу любую психику.

– Как… как это возможно? – спросил Мак-Кей.

– Я вглядываюсь в пространство между физической и психической сущностью вещей, – сказал калебан. – Так вашей терминологией объясняют это ваши собратья по виду.

– Ерунда, – сказал Мак-Кей.

– Она рассказывала мне о значении этого понятия, – сказал калебан.

– Почему вы приняли предложение Эбнис? – спросил Мак-Кей.

– Нет общих понятий для объяснения, – ответил калебан.

– Я должен найти Эбнис, – сказал Мак-Кей.

– Я предупреждаю, – сказал калебан, – я позволяю обхождение со своей персоной, которое другие могут воспринять как недружелюбное.

Мак-Кей поскреб затылок и подумал: как близко они смогли подойти к стадии полной коммуникабельности, намного ближе, чем кто-нибудь до них. Калебан охотно и открыто шел навстречу, и можно было спросить его об исчезновении других калебанов, смертельных случаях и сумасшествии, но Фурунео боялся возможных отрицательных последствий.

– Мы не можем продолжать, – сказал Фурунео. Жара и постоянное напряжение вызвали у него головную боль.

– Скажите, Фанни Мей, – спросил Мак-Кей, – есть ли у вас понятие «смерть»?

– Я понимаю, что такое смерть. Смерть – это полное исчезновение.

– Когда умираете вы, с вами вместе умирает множество других существ, – сказал Мак-Кей. – Это так?

– Все, кто пользуется прыжковой дверью. Все они погибнут.

– Все? – спросил Мак-Кей, шокированный этим ответом.

– Все в вашей… плоскости? Нет подходящего понятия.

Фурунео коснулся руки Мак-Кея.

– Когда умирает калебан, должны умереть все, кто пользовался прыжковыми дверьми? Вы так сказали?

– Так это звучит.

– Я не верю.

– Кажется, придется поверить.

– Но…

– Я спрашиваю себя, грозит ли Фанни Мей опасность скорой смерти? – задумчиво пробормотал Мак-Кей.

– Да, это хороший вопрос, – с энтузиазмом подхватил Фурунео. – Это мы должны выяснить.

– Скажите, Фанни Мей, – произнес Мак-Кей. – Имеется ли непосредственная опасность вашего окончательного исчезновения?

– Объясните более точно, – сказал калебан. – Когда?

– Сейчас, – сказал Мак-Кей. – Скоро, в ближайшее время.

– Концепция времени сложна, – ответил калебан. – Вы спрашиваете о персональных способностях, которые погашаются бичеванием?

– Это так, – сказал Мак-Кей. – И как много бичеваний вы уже перенесли?

– Объясните, что такое «перенести»?

– Как много бичеваний вы можете вынести, пока не погибнете? – спросил Мак-Кей, подавляя раздражение, усиливавшееся под действием пилюль гнева.

– Может быть, десять бичеваний, – ответил калебан. – Может быть, немного меньше, а может быть, и больше.

– И ваша смерть приведет к смерти всех? – спросил Мак-Кей в надежде, что он неправильно понял.

– Немного меньше, чем всех, – сказал калебан. – Другие калебаны узнают о наших затруднениях и отступят. Таким образом, они избегнут исчезновения.

– Как много калебанов осталось в нашей… плоскости? – спросил Мак-Кей.

– Только один, – ответил калебан.

– Только один, – пробормотал Мак-Кей. – Это чертовски тоненькая ниточка.

– Я не вижу, как смерть одного-единственного калебана может причинить такое опустошение, – сказал Фурунео.

– Объясняю через сравнение, – сказал калебан. – Ученые вашей формы жизни объясняют реакции в звездах особыми условиями. В таких условиях звездная масса оказывается в вечно взрывающемся состоянии. В таком состоянии материя звезды превращается в другую форму энергии. Все звездные взрывы, касающиеся материи, изменяются. Точно так же изменяются при окончательном исчезновении наших «я» все существа, связанные с прыжковыми дверьми.

– Это значит, – сказал Мак-Кей, – что использование прыжковых дверей как-то связано с жизнью калебана. Смерть Фанни Мей, подобно звездному взрыву, порвет все связи и убьет нас.

– Это ваши домыслы, – сказал Фурунео.

– Это единственное заключение, которое можно сделать из его слов, – возразил Мак-Кей. – Наше общение затруднено, но я верю, что сказанное здесь дает какое-то объяснение и является настоящей попыткой взаимопонимания.

– Я думаю, вы правы в одном, – сказал Фурунео.

– Да?

– Мы должны согласиться с тем, что правильно истолковали его высказывание.

Мак-Кей сглотнул, у него пересохло горло.