Скандинавские боги - Нил Гейман Страница 7

В Асгарде трое богов воссели на свои престолы: одноглазый Один-Всеотец, рыжебородый Тор-Громовник и прекрасный Фрейр, господин летнего урожая. Им-то и предстояло рассудить соперников.

Локи встал перед ними, рядом с тремя почти одинаковыми с виду сыновьями Ивальди.

Брокк, чернобородый и угрюмый, стоял сбоку, пряча принесенные дары под покрывалами.

– Ну, и что мы тут судим? – поинтересовался с высоты своего трона Один.

– Сокровища, – ответил Локи. – Сыновья Ивальди приготовили дары для тебя, о великий Один, и для Тора и Фрейра, и так же поступили Эйтри и Брокк. Вам решать, какой из шести даров драгоценней всего. Я сам представлю вам то, что сделали сыновья Ивальди.

Одину он преподнес копье по имени Гунгнир – прекрасное копье, изукрашенное затейливыми рунами.

– Оно пробьет что угодно, – сообщил Локи, – а будучи брошено, непременно попадет в цель.

У Одина ведь был всего один глаз, и прицел у него иногда оставлял желать лучшего.

– А еще, что немаловажно, обет, принесенный на этом копье, будет нерушим.

Один взвесил копье в руке.

– Отличная вещь, – вот и все, что он сказал.

– А вот, – продолжал с гордостью Локи, – целая копна золотых волос. Из настоящего, между прочим, золота. Они пристанут к голове особы, которая в них нуждается, и станут расти и вести себя во всех отношениях как самые настоящие волосы. Сотня тысяч золотых прядей!

– Сейчас мы их проверим, – сказал на это Тор. – Сив, иди сюда.

Сив поднялась и вышла вперед; голова ее была покрыта. Она сняла покрывало, и боги так и ахнули при виде ее черепа, розового и гладкого. Сив аккуратно надела золотой парик и встряхнула волосами. И тотчас же основание парика приросло к ее коже, и вот уже Сив стояла пред собранием богов еще прекраснее и блистательнее прежнего.

– Впечатляет, – сказал Тор. – Великолепная работа.

Сив еще раз взметнула золотой волной кудрей и вышла из зала на солнце, чтобы похвалиться друзьям своими новыми волосами.

Последний из чудесных даров сыновей Ивальди был маленький и сложен во много раз, будто ткань. Его Локи возложил перед Фрейром.

– И что это такое? – спросил равнодушно Фрейр. – Похоже на шелковый шарф.

– Есть такое дело, – согласился Локи. – Но разверни его и ты увидишь, что на самом деле это корабль. А зовут его Скидбладнир. В паруса ему всегда дует попутный ветер, куда бы он ни отправился. И хотя он поистине огромен – самый большой корабль, какой ты в жизни встречал, – его можно сложить, как платок – видишь? – и положить к себе в кошель.

Фрейру корабль очень понравился, и у Локи отлегло от сердца. Действительно дары вышли превосходные.

Теперь настала очередь Брокка. Глаза у него были красные и опухшие, а сбоку на шее красовался громадный волдырь от укуса. «Многовато он о себе возомнил, – решил про себя Локи. – Куда ему до сыновей Ивальди!»

Брокк тем временем вынул золотое обручье и положил перед Одином, восседающим на своем высоком престоле.

– Зовется этот браслет Драупнир, – сообщил карлик. – Ибо каждую девятую ночь восемь золотых обручьев равной красоты будут капать с него, как роса. Можешь награждать ими своих людей или хранить для себя, и богатство твое приумножится.

Один внимательно осмотрел обручье и надел себе на руку выше локтя, где оно и засверкало.

– Отличная вещь, – молвил он.

Вроде бы он то же самое сказал и о копье, припомнил Локи…

А Брокк между тем подошел к Фрейру, сорвал покрывало и показал огромного вепря с золотою щетиной.

– Этого вепря мой брат сделал для тебя, чтобы возить твою колесницу, – сказал он. – Хоть по земле, хоть по морю повезет он тебя, быстрее любого самого быстрого коня. Нет такой темной ночи, чтобы свет его золотой щетины не сумел рассеять ее, – и ты, о бог, всегда будешь видеть, что делаешь. Никогда не устанет этот зверь и никогда тебя не предаст. А зовут его Гуллинбурсти – Золотая Щетина.

И кабан Фрейру тоже очень понравился. Но все же, думал Локи, корабль, что складывается, будто шелковый платок, ничуть не хуже неостановимого вепря, что сияет во тьме, так что за голову можно особо не переживать. А последний дар, приготовленный Брокком, Локи так и так успел испортить, это уж как пить дать.

И вот из-под последнего покрывала явился молот, и был он возложен перед Тором, сидевшим на высоком престоле.

Тор поглядел на него и шмыгнул носом.

– Что-то рукоятка коротковата.

– Да, – кивнул Брокк, – это моя вина. Это я стоял на мехах. Но прежде чем ты отвергнешь наш дар, дозволь рассказать, что в нем такого особенного. Зовут его Мьёлльнир – Творец Молний. Прежде всего, его нельзя сломать. Сколь бы сильно ты им ни ударил, молоту ничего не сделается.

Тор явно заинтересовался. За долгие годы он переломал немало оружия – главным образом, колотя им по разным предметам.

– Далее, если бросишь ты этот молот, не случится такого, чтобы он промахнулся.

Тор заинтересовался еще больше. Он уже потерял уйму прекрасного оружия, кидая им в то, что его раздражало (и промахиваясь). И, увы, слишком часто оружие, однажды как следует кинутое, исчезало вдали, и никто его больше никогда не видел.

– …и неважно, как сильно или как далеко ты его бросишь, он всегда возвратится тебе прямо в руку.

Теперь Тор уже улыбался от уха до уха. А бог грома нечасто улыбается, можете мне поверить.

– К тому же ты можешь менять размер молота. По твоему желанию он вырастет или ужмется так, что ты его сможешь спрятать за пазуху.

Тор в восторге захлопал в ладоши, да так, что гром прокатился по всему Асгарду.

– И все же, как ты верно заметил, – с печалью в голосе продолжал Брокк, – рукоятка молота и правда чересчур коротка. В этом я виноват. Я не сумел качать мехи равномерно, пока мой брат, Эйтри, его ковал.

– Невелика беда – короткая рукоятка, – возразил ему Тор. – Что с того, как он выглядит? Главное – этот молот сумеет защитить нас от инеистых великанов. Это самый лучший подарок, какой я в жизни видел.