Драконы Исчезнувшей Луны - Трейси Хикмэн Страница 7

— Гм, — хмыкнул минотавр. — В таком случае мы должны сейчас вести нашу армию на Оплот, а не торчать без дела в каком-то гиблом месте. — Он бросил на Башню неприязненный взгляд. — Вот только я сомневаюсь, что нам удастся двигаться достаточно быстро с этой повозкой.

Пламя костра гудело и трещало, обугливая своими длинными языками стену Башни. Едкий дым уже измучил Галдара, заставляя его беспрестанно моргать слезившимися глазами, а теперь добрался и до каморки наверху. Тассельхоф закашлялся и закрыл лицо руками.

— В ночь Праздника Нового Ока я должна буду доставить тело Золотой Луны, принцессы Кве-Шу, хранительницы голубого хрустального жезла, в Оплот, в Храм Хьюрзида. Там свершится великое чудо, Галдар. Ничто не сможет стать нам обузой в пути, ибо об этом позаботится Единый Бог.

Мина распростерла руки над телом Золотой Луны и начала молиться. Ее ладони вспыхнули желто-оранжевым светом, в котором Тас надеялся увидеть что-нибудь интересное, но сияние ослепило его, словно тысяча сверкающих осколков, причинив глазам кендера сильную боль. Тассельхоф крепко зажмурился, но и через плотно сомкнутые веки это колдовское сияние продолжало мучить его.

Мина закончила молиться, и свечение медленно погасло. Тассельхоф открыл глаза.

Тело Золотой Луны лежало в янтарном саркофаге; оно снова стало молодым и прекрасным. На ней были такие же белые одежды, какие она носила при жизни, ее волосы поблескивали золотыми и серебряными нитями.

Глядя на Золотую Луну, Тас почувствовал предательский комок в горле. Затем комок сменился приступом дурноты, и кендер ухватился рукой за подоконник, чтобы не упасть.

— Ты не поскупилась на гроб, Мина, — сказал Галдар, и в его голосе послышалась озлобленность. — Вот только что ты собираешься с ним делать? Тащить за собой в повозке как памятник Единому Богу? Или выставлять на обозрение толпы? Мы — солдаты, а не жрецы, и нам пред стоит война.

Мина пронзила Галдара взглядом. Она молчала, но это было страшное молчание, ибо, подобно хищной утробе, оно поглотило все цвета и звуки, и казалось, что даже воздух начал стремительно таять, не выдержав обрушившейся на него тишины. Галдар жалобно съежился.

— Прости меня, Мина, — промямлил он. — Я не хотел...

— Твое счастье, что я тебя знаю, Галдар, — ответила она. — И не цепляюсь к словам, которые ты произносишь необдуманно. Однако не заходи слишком далеко. Золотая Луна значит для меня больше, чем мать, и все, что я сделала во имя Единого Бога, я сделала ради нее.

Мина подошла к саркофагу и склонилась над застывшим, безмятежным лицом своей приемной матери.

— Ты рассказывала мне об ушедших Богах, и я отправилась на их поиски — ради тебя! — Голос Мины дрожал. — Я привела к тебе Единого Бога, мама, и Он вернул твою молодость и красоту. Я думала, ты примешь столь ценный дар с радостью. Что я сделала не так? Не понимаю... — Мина гладила янтарную поверхность саркофага, словно это было одеяло, на котором она хотела разгладить складки. Девушка казалась растерянной. — Ты изменишь свое решение, мама. Рано или поздно ты поймешь...

— Мина, — пробормотал Галдар смущенно, — я не знал. Мне очень жаль.

Она молча кивнула.

Галдар кашлянул.

— Что прикажешь делать с кендером?

— С кендером? — повторила Мина. Казалось, до нее не дошел смысл вопроса.

— С кендером и его магическим устройством. Ты говорила, они находятся в Башне.

Мина подняла заплаканное лицо.

— Кендер... — Она не услышала собственный голос и нахмурилась: — Ах да, конечно. Ступай и приведи его сюда. Только поторопись.

— А ты не знаешь, где он? — осторожно поинтересовался Галдар. — Башня огромна, и комнат в ней — великое множество.

Мина подняла голову и сразу же указала на окно Тассельхофа.

— Конундрум, — позвал Тас и не узнал собственного голоса: казалось, этот голос принадлежал не ему, а кому-то совсем другому, причем насмерть перепуганному. — Мы должны выбираться отсюда. Немедленно!

— А оно как раз готово, — с гордостью сообщил гном, указывая на устройство для перемещений во времени.

— Ты уверен, что починил его? — с беспокойством спросил Тассельхоф. Он уже слышал шаги на лестнице — во всяком случае, так ему казалось.

— Естественно, — надулся Конундрум. — Оно теперь как новенькое. Кстати, а для чего это изобретение служило, пока не сломалось?

Тас, воодушевившийся было при первых словах гнома, снова пал духом.

— Как ты можешь быть уверен в исправности устройства, если не знаешь, для чего оно предназначено? — Теперь он уже определенно слышал шаги. — Ладно, давай его сюда. Быстро!

Дверной замок был заговорен Палином, но маг покинул мир живых, и с его смертью наложенное им заклинание скорее всего утратило свою силу.

С лестницы тем временем уже доносилось тяжелое дыхание приближавшегося минотавра.

— Сначала я принял его за картофелерезку, — поведал Конундрум. Он потряс устройство, ответившее ему перезвоном цепочек. — Но картофелерезка намного крупнее да и устроена по-другому. Тогда я подумал, что данная вещь является...

— «Данная вещь является», — передразнил Тассельхоф гнома, — устройством для перемещений во времени. И именно это я сейчас собираюсь сделать, Конундрум. Я отправляюсь в прошлое и не могу взять тебя с собой, так как попаду во времена Войны с Хаосом, чтобы занять свое мокрое место под ногой исполина. Понимаешь, по моей вине погибли все, кого я любил, и мое возвращение — единственный способ вернуть их к жизни. Правда, сам я умру, но я ведь и так уже мертв...

— ...теркой для сыра, — продолжал Конундрум, задумчиво разглядывая артефакт. — Впрочем, если внести сюда кое-какие изменения, то могла бы получиться мясорубка или...

— Ладно, забудь, — сказал Тас и постарался вдохнуть как можно больше воздуха, словно это могло придать ему храбрости. — Просто дай сюда устройство. Мне совсем не хочется оставлять тебя здесь, в Башне Высшего Волшебства, вместе со свирепым минотавром и Рыцарями Тьмы, но с моей смертью они исчезнут отсюда. Да отдашь ты наконец устройство?

Шаги снаружи смолкли, однако тяжелое дыхание все еще доносилось. Очевидно, устав подниматься по крутым и опасным ступенькам, минотавр остановился, чтобы перевести дух.

— Сочетание удочки и колодки для обуви? — добрался уже до самых немыслимых предположений Конундрум.

Шаги минотавра возобновились. Гном израсходовал весь запас кендерского терпения, и Тассельхоф рванулся к устройству.

— Отдай!

— А вдруг ты его снова разобьешь? — возразил Конундрум, отодвигая свое сокровище от греха подальше.

— Не разобью! — поклялся Тас. Изловчившись, он неожиданно прыгнул на гнома и вырвал артефакт у него из рук. — Если ты будешь наблюдать за мной внимательно, то поймешь наконец, что это такое, — пробормотал он.