Повесть о советском вампире - Александр Слепаков Страница 7
Повесть о советском вампире - Александр Слепаков читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Ты чего, опять? – недовольным голосом спросила она.
– Как мне было херово… – сказал он. – А сейчас хорошо, совсем хорошо!
Она внимательно смотрела на него и молчала. Потом сказала:
– Ты, я смотрю, на баб перекинулся? Кур тебе мало?
– Ой хорошо! – сказал он. – А было так, что думал сейчас сдохну.
– Куда ты сдохнешь? Ты уже того – уже шестой день, как похоронили, – напомнила Елизавета Петровна.
– Как-то это непонятно, – сказал он. – Раз меня похоронили, что ж я голодный такой хожу, я же чувствую все.
– Ой, мужик-мужик! – сказала она. – Ходил бы ты там со своими, оно бы поболело у тебя, поболело, да и прошло. Как ты к нам сюда попадаешь? Тебе тут не место!
– Я, понимаешь, – рассказывал Фролов, – иду по деревне, а откуда я иду, куда я иду, это вроде как неважно. Это вроде как само собой разумеется. А когда голод стихает, я начинаю понимать, что я не знаю, откуда я прихожу. Я домой прихожу к себе и чувствую, что-то не то. Это же вроде бы мой дом, моя комната, мой двор, моя беседка. А я смотрю на это, и такое чувство, что здесь был кто-то другой, и я – это не он. Но я-то ума не лишился, я знаю, что я – это он. Что это за херня такая, Петровна? Вот когда они говорят, я их слышу, что они говорят, я понимаю. Они иногда тоже меня слышат. И даже видят. Иногда нет. Но это ж наши мужики и бабы совхозные. А когда на меня накатывает, они для меня как мешки с едой. И что-то тут не так. Они же – не еда, еда – это сало, колбаса. А меня вот на колбасу совсем не тянет, а я любил колбасу. Я вот сейчас напился – и мне хорошо-хорошо. Но какая-то иголка сидит. Чувствую я, что что-то не так.
– А ты можешь сюда не приходить? – спросила Елизавета Петровна.
– Да вот я сейчас понимаю, я ж не знаю, как я прихожу. Если я дома у себя не живу, где я живу, ты мне скажи, Петровна? – спросил Фролов.
– Да я скажу, а толку! – ответила Елизавета Петровна. – Там, откуда ты приходишь, там тебе самое место, ты оттуда приходить не должен – тебе же хуже будет! А раз ты приходишь, значит, тут у нас что-то не так. Что-то у нас тут начинается. Может, опять война будет. Может, наводнение будет. Цимлянское море на нас выльется. Попы говорят, гнев Божий.
– Я про это ничего не знаю, – признался Фролов. – Я прихожу и прихожу. Я даже не знаю, где я потом – сплю я, не сплю я, может, я залезу на какое дерево и там сплю, – я не знаю, Петровна. Может, там, где мне надо быть, мне и ходу туда нет.
– А когда ты у Нинки был, она хоть проснулась? – спросила Петровна.
– Нет, не проснулась, она спала, ей хороший сон снился, – сказал Фролов.
– Охренеть, ну ты даешь! – всплеснула руками Елизавета Петровна.
– Что-то мне опять плохо! Опять меня берет, – почти шепотом сказал Фролов.
– Знаешь что, иди-ка ты к себе – хватит на сегодня.
Весть о появлении на хуторе вампира (а слово это с легкой руки фельдшера так и осталось в употреблении) разошлась по деревне очень быстро. Вспомнили курицу, выпитую на ферме, вспомнили собаку пастуха, которую тоже нашли дохлой и как-то тоже слегка растерзанной. Добавили сюда несколько случаев, произошедших за последние дни… рабочий бригады овощеводов, будучи в состоянии алкогольного опьянения, наступил на гвоздь, торчащий из доски, и пробил себе ступню, другой работник, но уже по механической части, из гаража, резко наклонившись, ударился глазом о лежащую на табурете коробку передач, но глаз сохранил, а зато разбил кожу на скуле и приобрел фингал, видимый издалека. Все это было немедленно отнесено на счет действия нечистой силы и вампира.
Вампира много обсуждали, но как-то по инерции несильно боялись. Молодайка Петрова своим цветущим видом демонстрировала, как мало вреда нанесло ей нападение вампира. Над этим много шутили, посмеивались, а один мужик, шофер с базы, рассказывал, как он встретил этого вампира по пьянке и долго бежал за ним, размахивая обрезком трубы около 70 см, 37 мм сечения.
– Ушел, гад, – смеялся мужик.
Елизавета Петровна рассказывала мне потом, что Фролов быстро освоился со своей ролью и любил поиграть с мужиками, убегая от них и неожиданно перед ними показываясь.
Был у нас такой механизатор, Витек Еремеев. Самым ярким событием в его жизни была армейская служба в артиллерии. Витек любил шутки, поэтому проезжающие по дороге грузовики он представлял как цель. Он подробно описывал мужикам, как он наводит орудие, как происходит выстрел и чем накрывается грузовик. И вот Витек неожиданно посерьезнел.
– Я, – говорит, – мужики, такого никогда не видел. Он, сука, как щит на полигоне. Поднимается из лежачего положения – во весь рост, как будто он из фанеры. Я ночью от Ануфриевых шел, смотрю он, сука, поднимается как мишень. Лежит на спине и как лежал, так ровненьким солдатиком поднимается и на ноги становится. Потом падает, как столб, во весь рост, на спину, и опять как мишень – раз, и стоит. Смотрю я на это дело, и так мне херово стало. Страшно, тоскливо и херово. Пошел я домой спать, и приснилась мне такая херня, что я вообще спать потом не мог. Снится мне, мужики, что иду я ночью по нужде. И на кухню зашел, воды попить. Смотрю, а там на полу таракан. Большой такой, размером с хорошую мышь. Я думаю, ага… развелись, надо его чем-нибудь прибить. А я босиком иду, босой ногой неприятно же давить. А тут метла стоит. Он побежал, да так быстро. Я его метлой сверху со всей силы. В лепешку. Собрал я его этой же метлой на совок и иду выкидывать на улицу. И вроде ничего такого, а противно мне, и кошки на душе скребутся.
Мужики стали думать, от чего такой сон. И решили, что это виновата Ануфриха. Самогонку правильно надо очищать буряками, а не морковкой, как это делает Ануфриха. Поэтому, наверное, плохой сон приснился. Стали мужики успокаивать Витька, но Витек завелся и долго матерился…
Да, Витек тогда долго матерился. И оказался, к сожалению, совершенно прав, потому что в это утро молодайку Петрову нашли мертвую в кровати, причем рядом лежал ее муж и ничего вообще не слышал. Он только не понял, почему она не встает, и, сходив по малой нужде, пришел ее поднимать, потому что было уже пора. И тут он увидел, что она не дышит и ранки у нее на шее большие и влажные, он тогда в панике побежал к фельдшеру. Фельдшер констатировал смерть. Будучи человеком партийным, фельдшер так, на всякий случай, в графе предполагаемая причина смерти написал «острая сердечная недостаточность». Но на этот раз население хутора было как-то подготовлено к тому, что это может быть что-то сверхъестественное типа вампира, поэтому мужики решили, что фельдшеру надо дать пизды, как-то все это пошло от него. Нинку Петрову все любили, ее смерть будила сильные эмоции, которые требовали выхода, а фельдшер оказался крайний.
Несколько деятельных и активных мужиков вошли на фельдшерское подворье и решительным шагом направились к беседке.
Фельдшер сидел в беседке и плакал. Причем плакал он как-то по-детски, повизгивая, и было это настолько непривычно, что решимость мужиков как ветром сдуло. Они стояли перед входом в беседку, смотрели на фельдшера и понимали, что он их даже не видит и плачет совершенно не из-за того, что они пришли. Они никогда раньше не видели, чтобы пожилой мужик, к тому же член партии, плакал от страха.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии