Грон. Сердце башни - Роман Злотников Страница 7

Нет, сначала все будет выглядеть очень невинно. И поначалу вполне может показаться не опасностью, а, скорее, удачей. А как еще обычный человек может отреагировать, если встретит кого-то, кто открыто восхитится его сметкой, житейской мудростью, умением ловко вывернуться из неудачной жизненной ситуации, оставшись при своих, а то и с прибытком. Пусть и за счет кого-то менее расторопного, ловкого… ну, или более щепетильного. Па‑а‑адумаешь! Ой, какие мы гордые! Чистенькими быть хотим. Вот и поделом… Не хрен рыцаря из себя корчить. А нету рыцарей-то уже, нету! Да и не было никогда. Это токмо в балладах и романах все они такие честные да правильные, а на самом деле-то… «Ловец» же все это время, громко восхищаясь и воодушевленно поддакивая, будет потихоньку коллекционировать все грешки «карася», который даже не подозревает о том, что эти все его красивые слова и позы – трепыхание улова на крючке, улова, который опытный рыбак все еще водит, давая добыче возможность посильнее насадиться на крючок. А потом – раз, и «улов» подсекается.

Происходит это очень по-разному. Иногда к моменту подсечки «улов» уже успевает набрать столько вроде как мелких грешков, что все они вкупе способны достаточно надежно поставить крест на его такой обычной и вполне себе устоявшейся жизни. Часть же подобных «карасей» к моменту «подсечки» запутываются недостаточно. И в этом случае «ловец» обычно идет на некую провокацию. Например, дает деньги, а потом делает так, что «карась» начинает считать, что может воспользоваться чужими деньгами себе на пользу, и никто об этом не узнает. Ну, там, инсценирует собственную смерть, с особо наглыми «теряет» расписку, либо придумывает еще какой-нибудь ход. Или открывает перед ним некую перспективу продвижения по службе либо в жизненном статусе, шанс на которую «карась» получит, лишь пойдя на какой-нибудь крупный и никак не допустимый условиями желаемого изменения обман либо даже преступление. Да мало ли приемов знает умелый «ловец»… А после – ап, и вроде как еще день назад крутой, независимый и очень перспективный человек уже всего лишь безвольная кукла в руках опытного «ловца».

Нет, внешне, вполне возможно, мало что изменится – «улов» будет вести ту же жизнь, а то и поднимется еще на одну ступеньку видимого жизненного успеха… вот только в любой момент рядом с ним может появиться некто, даже не «ловец», а просто его посланец, и тогда попавший на крючок «карась» мгновенно превратится в чужое безвольное орудие, которое будет делать все, что ему прикажут – отдаст все свое состояние, подложит под указанного человека свою дочь, жену либо ляжет сам, или просто убьет кого-то, кого скажут. Например, собственного ребенка. И даже собственная смерть не поможет: «ловец» сумеет, скажем, подвести к ребенку другого убийцу, умело использовав, например, трагическое известие о кончине родителя и потом все равно «замажет» семью «карася», обнародовав перед кем требуется весь список «накопленного».

Так вот, барон рассказал очень многое. Причем, как ни странно, вовсе не потому, что был значимым элементом сети Черного барона. Вовсе нет. Просто… есть такие люди, которые изо всех сил вынюхивают, подслушивают и подсматривают за другими, вероятно, считая, что собранная ими информация о самом интимном или хотя бы мало-мальски закрытом – например, о том, кто, с кем, когда и сколько, прибавляет им самим веса и значения. Ну, самореализуются они так: мол, я все про всех знаю, поэтому и крут. Вот и барон Даклеви был из таковых. А поскольку он являлся близким прихлебателем наследного принца и потому не только всегда сопровождал своего господина во время его посещений Либвэ, либо участвовал в его мерзких развлечениях в подвалах дворца или на тайных базах барона Гуглеба, но еще и служил связующим звеном между принцем Гаделем и его «совратителем», то возможностей для подсматривания, подслушивания и сбора иной информации у него было хоть отбавляй. Да уж, если бы Черный барон хотя бы подозревал о том, сколь много стало известно этому крысенышу, он бы точно не оставил его в живых…

Но главной цели они не добились – барон Гуглеб бесследно исчез. И ни в одном захваченном «логове» они так и не обнаружили ни единой подсказки о том, где его стоит поискать. Вернее, ни одной достоверной подсказки…

* * *

– Эх, хоть бы какая-то зацепка… – с отчаянием протянул Шуршан. – Вообще ж ничего!

Грон промолчал. А что тут скажешь? Искать иголку даже не в стоге сена, а в нескольких разных стогах… Они сделали ошибку, разгромив все подготовленные бароном «закладки». Надо, надо было оставить хоть кого-то, хоть какого-нибудь «живца», а лучше даже нескольких. Ну не мог барон, приложив столько усилий для создания подобной сети, никак ею не воспользоваться… Но в тот момент ему казалось, что если действовать быстро – они имеют все шансы захватить столь лакомую добычу. Если не в этом, так в следующем «логове» они отыщут следы, которые позволят сесть барону на хвост. Если не этот, так следующий агент или «карась» может дать зацепку, которая позволит взять за «жабры» уже самого барона. Нужно только успеть, не упустить, не промедлить… И теперь это оборачивалось тем, что искать барона приходилось вслепую.

– Ладно, Шуршан, – махнул рукой Грон, – иди, работай.

Когда за начальником его личной секретной службы закрылась дверь, Грон еще некоторое время сидел, молча глядя на стену. В последний год у него появилось ощущение времени, утекающего сквозь пальцы. В предыдущие годы он не испытывал такого. Нет, он совершенно точно знал, что его враг не сдался, что он где-то готовит свой ответный ход, свою месть, свой удар. Кто угодно может отступить, но только не колонтель Исполнительной стражи Кулака возмездия Великого равноправного всемирного братства Мехгин Ахгимаг.

Черт, временами Грон даже испытывал раскаяние по поводу того, что когда-то решил подыграть колонтелю и притвориться представителем его врагов в его изначальном мире. Хотя, не сделай он этого, системно ничего бы не изменилось: Черный барон прошел очень хорошую школу не только выживания, но и подъема по социальной лестнице с самых низов до весьма значимых высот. И здесь он так же не собирался просто забиться в нору и как-то выживать. В этом мире он так же собирался забраться наверх, используя для этого все свои навыки и умения, предельно отточенные предыдущей жизнью в крайне жесткой и абсолютно безжалостной системе. Так что прошедшая схватка все равно состоялась бы, и, скорее всего, результат ее был бы таким же. Но, вот потом… Если бы Грон не назвался асаулом УССС, то есть представителем давнего и ненавистного врага еще из прошлого мира, Черный барон вполне мог бы посчитать, что этой планеты хватит на двоих. И что легче и спокойней убраться куда-нибудь подальше, на противоположную сторону «шарика», и как следует обустроиться там, чем оставаться здесь, рискуя нарваться на ищеек Грона. Что, прежде чем вступать в схватку за артефакт, именуемый им «Бесцветная корона», надо набраться сил, подготовить базу и кадры, укрепить тыл и лишь затем… Ибо он гарантированно никогда бы не поверил в то, что Грон совершенно не собирается искать эту самую «Бесцветную корону», что ему по горло хватило трех жизней, наполненных болью и потерями… Но сейчас это были пустые надежды. Грон не сомневался, что Черный барон никуда не исчез, что он где-то здесь, рядом, и что он готовит удар, потому что считает, что Грон – безусловный враг, старый враг еще из прежнего мира. И поэтому им двоим нет места на этой планете. То есть, как это было сказано в одном забавном фантастическом фильме, который Казимир Пушкевич смотрел еще на Земле: «Должен остаться только один из нас»…