Призраки кургана - Денис Чекалов Страница 7

Снежана удивилась:

— Но как тогда они смогут научиться?

Я пожал плечами:

— В том-то и тонкость древнего искусства — трапа, ученик, должен уловить тот момент, когда после долгих тренировок он наверняка сумеет совершить обряд, и только после этого, в присутствии мертвеца, может выкрикнуть оба магических слова. Тогда он говорит как бы за усопшего, помогая ему отпустить душу на свободу.

Ведунья задумчиво произнесла:

— Но кто и зачем заточил душу Ольгерда? Конечно, слуги противились своей смерти, но мстить следовало не сотскому, а тем, кто перерезал им горло. Да и как души простых холопов, не волхвов, не черных магов, смогли бы это сделать? Нет, кто-то другой заставляет усопших, возможно, против их собственной воли.

Синие глаза холодно блеснули:

— Я найду его. И заставлю прекратить мучения воина.

Девушка говорила только о себе, предоставляя мне возможность отступить, хотя и не верила, что я воспользуюсь ею.

Я промолчал, увидев вдруг, что время разговоров окончилось — впереди маячило длинное, кажущееся хрупким тело курганника, над которым покачивалась прозрачная голова.

За ним толпились заледеневшие, покрытые снегом живые мертвецы — люди, плененные им раньше. Лицо его корчилось переливами теней, изображающих улыбку, голос шуршал старой соломой:

— Ну что, насладились последней свободной прогулкой перед тем, как присоединиться к моему воинству? — и он небрежно мотнул головой назад, указывая на застывшие фигуры.

— У тебя, видать, мозги застыли от стужи? — сочувственно осведомилась Снежана.

Тварь всплеснула лапами:

— Со мной все в порядке, а вот ты забыла, как отдала мне каплю крови, превратившись в мою служанку. Теперь ты навсегда останешься здесь, со мной. Единственная дама придаст очарования нашему строгому мужскому обществу.

Он скрючился в пароксизме неслышного хохота, звеня сухими черепами на хвосте.

Я вполголоса ругнулся, поняв, что мои опасения подтвердились. Двинув коня на поганца, с досадой констатировал:

— Знал, что у тебя нет чести, но все же надеялся, что ошибаюсь. Ты потребовал пошлину и получил ее, больше мы тебе ничего не должны.

Поистине удивительно, как обвинение в бесчестии способно задеть не только человека, но и совсем отличное от него существо, особенно если оно соответствует действительности.

Курганник выпрямился:

— А тебе вообще следует помолчать, ты-то ничего не платил. Испугался, за девкой спрятался, не тебе о чести толковать. Ты у меня самым младшим холопом станешь, учить тебя придется долго и сурово.

Нелепая перепалка стала раздражать меня.

— Послушай, уйди с дороги, — произнес я. — Не тронь нас, не зови лиха на себя.

— Зачем тебе слуги? — спросила девушка. — Подсказать твое имя, если забудешь?

— Смех — единственный друг, который спасает человека перед лицом смерти, — согласился курганник. — А все потому, что он — обратная сторона глупости. Зачем ты дразнишь того, кто сильней тебя, амазонка?

Багряный меч со свистом вылетел из заплечных ножен Снежаны — так молния появляется из черноты облаков.

Существо рассмеялось.

— В Китае ходит легенда о герое Джань Бао, который не боялся смерти. Когда ему пришло время умирать, он взял меч и положил его рядом с собой, сказав: «Если смерть появится, ей придется сразиться со мной». Но когда Дух мертвых на самом деле вошел в его келью, у Джань Бао уже не было сил даже пошевелиться, не то, чтобы поднять свой клинок… Так и ты, амазонка, пытаешься бороться с тем, что уже случилось.

Его прозрачная лапа, сотканная изо льда, поднялась к свинцовому небу. Шесть пальцев выросли на ней, словно перевернутые сосульки, потом исчезли, растаяв и превратившись в голубоватый туман.

Он взвился над головой курганника, распахнулся густыми клубами, и начал чертить рунические строки на далекой линии горизонта.

Снежана послала единорога вперед, но я остановил девушку, взяв зверя под уздцы. Как правило, заклинание можно прервать, атаковав чародея; но то, что белыми письменами растекалось по свинцовому небу, не было рождено обычными чарами. Я не знал этой школы магии, но хорошо усвоил основной закон боевого волшебства — не бей кулаком то, что может взорваться.

Кипенные [2]слова множились, и взглянув на них, я почувствовал, что вижу перед собой историю мироздания — и пророчество о его неизбежной гибели. Потом строки сжались, стянувшись в тугой, трепещущий узел, и перед нами воссиял белый иероглиф.

— Ван Чи! — воскликнул курганник.

Теперь и я узнал его — символ власти и обладания, вторую по мощности руну китайского волшебства, после знака Великих Небес. Я вспомнил слова, начертанные на стене в гробнице Конфуция: «Тот, кто покорил Ван Чи — владеет всем».

— Школа Нефритового льва… — пробормотал я.

Существо рассмеялось.

— Бей силача хитростью, а хитреца силой, — проскрипел он. — Если хочешь победить, используй оружие, которого противник не знает. Разве не этому учил великий Сармунд? Здесь, в Ледяной пустыне, никто не владеет магией, которой я научился на берегах Ян Цзы.

Белый иероглиф ширился, и края его блистали, словно раскаленный металл. Небо над нашими головами стало черным, как проклятая душа.

— Я изучал школу Льва, — произнес я.

— Что ты можешь знать о ней? — отмахнулся курганник. — Так, прочел пару строк в древнем манускрипте, где половина — домыслы, а половина — ошибки. Только посмотри — символ почти закончен, а ни ты, ни твоя подружка не можете сотворить даже простые чары.

4

Где-то далеко, на звенящей глубине сознания, я шептал заклинание льда, — настолько сильное, что его нельзя произносить вслух. Я знал, что бескрайняя пустыня, ее холод и скрипящий снег помогут мне, наполняя силой бурана.

Я смотрел на курганника, и видел в его глазах отражение страниц магической книги, по которой я когда-то изучал волшебство. Слово за словом, складывались кирпичики волхования, но когда настал миг положить последний, они рассыпались, с хрустальным далеким звоном.

— Вот видите? — спросил курганник почти с укором. — В моем народе принято говорить — ты можешь махать рукой против ветра, но ветер от этого не изменится.

Я посмотрел на Снежану — даже не бросил взгляд, но швырнул в приступе отчаяния. Человеку, который тысячу лет был умелым магом, сложно принять мысль, что он не в состоянии колдовать.

Девушка стояла, сложив перед собой руки, словно пыталась лепить снежок. Я никогда не использовал это заклинание — оно принадлежит к другой школе, но знал, что так чародеи огня создают файерболл. Обычно он сам вылетает из ладони, но если силы волшебницы на исходе, или вокруг разлито анти-магическое поле, приходится формовать его пальцами.