Мост птиц - Барри Хьюарт Страница 7

— Я вижу древний иероглиф, обозначающий «звезду», а рядом с ним нечеткий символ, который может значить что угодно, но в нем с трудом различается иероглиф «винный сосуд», — пробормотал он. — Что мы получим, если поставим вместе иероглифы звезды и винного сосуда?

— Мы получим выражение «проснуться после тяжелого опьянения», — подсказал настоятель.

— Точно, а «тяжелое опьянение», если использовать этот термин не буквально — это такое неопределенное описание симптомов, что оно может значить практически все. Но самое интересное, в предшествующем тексте упоминаются припадки и хватание воздуха руками, — указал мастер Ли. — Можем ли мы сказать, что дети сейчас лежат в тяжелом опьянении?

Он низко склонился над текстом и зачитал вслух:

— Для пробуждения от тяжелого опьянения есть единственное средство. Лекарю улыбнется удача только в том случае, если он найдет самое редкое и самое мощное целебное вещество… — Мудрец остановился и почесал голову. — Тут есть древний иероглиф «женьшень» в сопровождении крайне сложной конструкции, которую я бы примерно перевел как «Великий Корень Сипы». Вы когда-нибудь слышали о женьшене Великий Корень Силы?

Никто не слышал.

Ли Као вновь обратился к тексту:

— Великий Корень нужно растворить, сделать из него экстракт и капнуть три капли на язык больного. Лечение нужно повторить три раза, и если мы действительно использовали Великий Корень Силы, то жертва отравления тут же исцелится. Без этого растения лечение невозможно… — Мастер Ли сделал паузу для пущего эффекта. — В ином случае больной будет лежать в беспамятстве месяцами, и смерть его неизбежна.

— Яд ку! — воскликнул настоятель.

Теперь бонзы ворошили свитки в поисках упоминаний о женьшене, из-за чего им приходилось прочитывать чуть ли не каждую страницу, ведь так или иначе это растение использовалось для лечения практически любой болезни, известной человечеству, но Великий Корень Силы нигде не упоминался. Мы зашли в тупик.

Неожиданно Ли Као хлопнул рукой по столу и вскочил на ноги.

— Возвращаемся на склад, в кабинет Ростовщика Фаня! — скомандовал он, а потом рысью понесся вверх по лестнице. Остальные последовали за ним.

— Ростовщики — это вторая по древности профессия в мире, записи их гильдии древнее, чем гадальные кости. Гильдия выпускает списки особенно редких и ценных вещей, которые для непосвященного глаза ничего не стоят, а Великий Корень Силы, если он, конечно, существует, стоит в десять раз больше собственного веса, но выглядит как собачье дерьмо, — объяснил он. — Такой человек, как Фань, естественно, выпишет себе весь список, в надежде обмануть какого-нибудь наследника, не подозревающего о своем состоянии.

Мастер Ли резво затрусил по тропинке, зашел на склад и прошел как раз рядом с тем местом, где раньше лежали два мертвых тела.

— А, эти парни? — ответил он, заметив наши потрясенные лица. — Они встали и уже далеко отсюда.

Я успел схватить настоятеля, но Большой Хонг и еще несколько человек окружили мудреца, питая к нему явно недружелюбные чувства.

— Хотите сказать, вы знали, что эти убийцы сымитировали свою смерть? — проревел настоятель.

— Разумеется, но следует быть осторожными, обвиняя их в убийствах. Насколько мне известно, они пока никого не убили и даже не намеревались, — спокойно ответил мастер Ли. — Почтенный господин, а вы приняли во внимание положение, в которое попали дети Ростовщика Фаня? Его дочь, скорее всего, умрет, но даже если выздоровеет, какая жизнь её ждет, когда она узнает, что отца разорвали на куски жители родной деревни? Её маленький братик будет обречен прозябать в позоре уже с пяти лет, и это кажется мне несколько несправедливым. Несомненно, какая-нибудь семья позаботится о невинных детях и объяснит им, что их отец всего лишь старался улучшить шелк, но допустил ошибку и сбежал. Все простится.

Я отпустил настоятеля, который поклонился мудрецу, а Большой Хонг откашлялся.

— Моя жена и я возьмем Блоху Фаня, — хрипло ответил он. — Олененка тоже, если она выживет. У них будет любящая семья.

— Хороший человек, — сказал мастер Ли. — Что касается Ростовщика Фаня и Грязнули Ма, то они накажут себя сами. Такая жадность, как у них, вгрызается в самое нутро, словно стая крыс, не прекращая свою работу ни на час, и когда эти двое наконец попадут в ад, то поймут, что еще при жизни изведали все муки, которые могут придумать судьи Диюя. А теперь приступим к делу.

Архив Фаня был столь обширен, что занимал две огромных комнаты и сундук. Первое упоминание о Корне Силы нашел настоятель. Мы понятия не имели, имеется ли в виду тот самый Великий Корень Силы. Бонзы нашли еще три текста, но только один из них оказался современным.

— Тридцать лет назад за три сотни юаней, во что я категорически отказываюсь верить, Корень Силы продали Прародительнице, — объявил настоятель, оторвавшись от чтения свитков. — Больше упоминаний о нем нет, поэтому можно предположить, что он все еще находится в распоряжении сей прелестной дамы.

Лицо Ли Као сморщилось так, словно он раскусил незрелую хурму.

— Если эта женщина меня увидит, то уже через две секунды прикажет отрубить голову, — кисло произнес он, а потом задумался. — Впрочем, по здравому размышлению, будет чудом, если она меня узнает. Ей не было еще и шестнадцати, когда меня призвали в императорский дворец, а прошло уже целых пятьдесят лет.

— Мастер Ли, вас призывал ко двору сам император? — воскликнул я, широко раскрыв глаза.

— Несколько императоров, но в тот раз это был старый Вен. В беззаботные дни моей юности я однажды продал ему часть горчичной шахты.

Мы удивленно уставились на мудреца.

— Горчичной шахты? — слабо пролепетал настоятель.

— Я тогда поспорил, насколько глупы наши императоры, — объяснил он. — Когда меня призвали ко двору, то я незамедлительно предположил, что буду вознагражден Смертью от Десяти Тысяч Порезов, но императору Вену пришло на ум нечто другое. Достаточно странно, но речь зашла о шелководстве. Какие-то варвары решили узнать секрет шелка, и Сын Неба подумал, что они слишком близко подобрались к правде. «Ли Као, — приказал он, — продай этим псам горчичную шахту!» Самый страшный опыт в моей жизни.

Ли Као повернулся и мелкой трусцой направился к выходу, мы же, как овцы, последовали за ним к монастырю. Я понял, что мастер Ли — обладатель множества талантов, и слушал с воодушевлением.

— Мне пришлось превратить их мозги в масло при помощи сильного вина, и каждое утро я с трудом разлеплял веки и лицезрел рыжебородых варваров, храпящих в лужах рвоты, — пустился в воспоминания мудрец. — У них тела выносливости неимоверной, прямо козлиной, поэтому только спустя полтора месяца я смог убедить их, что шелк добывается из семени белоснежных драконов, обитающих в пещерах, скрытых среди загадочных монгольских ледников. Прежде чем отправиться восвояси с печальными новостями, их предводитель пришел ко мне. Этот человек по имени Прокопий и так выглядел деревенщиной, да и вино не улучшило его внешний вид «О великий и могучий мастер Ли, молю, открой мне Секрет Мудрости!» — заорал он во всю мощь своих легких. Глупая улыбка стекала по этому лицу, словно по влажному листу, залитому акварелью, а глаза его напоминали пару розовых голубиных яиц, нежно подпрыгивающих в тарелочках желтого супа вонтон. К моей великой чести, я и глазом не моргнул. «Возьми большую чашу, — начал я. — Наполни ее равными частями факта, фантазии, истории, мифологии, науки, предрассудка, логики и безумия. Придай смеси темный оттенок горькими слезами, добавь три тысячи лет цивилизации, крикни «Пью до дна!» и выпей все досуха». Прокопий уставился на меня, а потом спросил: «И я стану мудрым?» «Лучше, — ответил я, — ты станешь китайцем».