На острие клинка - Эллен Кашнер Страница 7

Мечник, известный под именем Ричарда Сент-Вира, в тот день проснулся после полудня. В доме было тихо, а в комнате стоял холод. Ричард встал и быстро оделся, решив не разводить в спальне огонь.

Он прокрался в соседнюю комнату, аккуратно ступая, — мечник знал, которые из половиц, скорее всего, заскрипят. Он увидел макушку Алеко, торчащую над спинкой шезлонга из дерюги, который студент обожал за подлокотники, вырезанные в виде голов грифонов. Алек развел в камине огонь и придвинул к нему кресло. Сначала Ричард подумал, что Алек уснул, но потом увидел, как тот шевельнул плечом. Раздался шелест переворачиваемой страницы.

Ричард некоторое время постоял, прислонившись к стене, после чего взял в руки тупой тренировочный меч и, несколько раз им взмахнув, бросился в атаку на изрубленную стену, покрытую штукатуркой, ритмично и четко нанося удары сверху и снизу воображаемой линии. Из-за стены последовал ответ: три мощных удара тяжелого кулака, от которых вздрогнули несколько оставшихся на стене чешуек краски.

— А ну хватит там шуметь! — потребовал голос из-за стены.

С отвращением на лице Ричард отложил меч:

— Черт, — молвил он, — они уже дома.

— Почему ты их не убьешь? — донеслось из шезлонга.

— А зачем? Этих убью, Мария других подселит. Ей нужны деньги за постой. У этих, по крайней мере, нет детей.

— Это точно. — Из шезлонга показалась сначала одна длинная нога, потом другая. Ноги опустились на пол. — Уже полдень. Снег кончился. Пошли гулять.

— Ты просто хочешь пройтись или куда-то собрался? — Ричард пристально взглянул на студента.

— Второе. На Старый рынок, — ответил Алек. — Прогулка может оказаться увлекательной. Если, конечно, после предыдущих вылазок у тебя охоту не отбило.

Ричард выбрал меч потяжелее и закрепил его у себя на поясе. У Алека были довольно своеобразные представления об увлекательных прогулках. Кровь быстрее заструилась по жилам — приятное ощущение. Люди уже усвоили, что к мечнику лучше не лезть. Теперь то же самое правило им предстояло усвоить и насчет Алека. Сент-Вир вышел вслед за студентом на морозный воздух. В лицо тут же впились сотни ледяных иголок.

На улицах Приречья в это время суток было практически безлюдно, выпавший снег приглушал все звуки, которых и так оставалось не слишком много. Самые старые дома стояли настолько близко друг к другу, что их карнизы, покрытые искусной резьбой, почти смыкались над улицей, отбрасывая тени на украшавшие стены гербы, с которых слезали последние остатки краски. Ни один из современных экипажей не мог проехать между домов Приречья, местные жители ходили пешком, скрываясь в извилистых переулках, а Дозор никогда не осмеливался сюда заходить. Нобили разъезжали в рессорных экипажах по широким, залитым солнцем проспектам верхнего города, бросив жилища своих предков на поживу любому, кто был готов на них польститься. Большинство прежних владельцев удивились бы, узнав, у скольких домов появились новые хозяева, а некоторые наверняка бы выразили желание получить арендную плату.

Шмыгнув носом. Алек втянул морозный воздух:

— Хлеб. Кто-то печет хлеб.

— Ты что, голоден?

— Я всегда голоден. — Молодой человек плотнее закутался в университетскую мантию. Алек был высок и немного худоват. В его движениях не наблюдалось и тени грации поджарого мечника. Из-за кучи одежды, которую Алек натянул под мантию, он напоминал плохо свернутый тюк. — Мне холодно и голодно. Именно за этим я и пришел в Приречье. Мне надоела пышность и роскошь университетской жизни. Блистательные пиры, столы, ломящиеся от блюд, ревущее пламя в каминах уютных аудиторий… — Порыв ветра сорвал пригоршню снега с крыши, швырнув ее путникам в глаза. Алек довольно замысловато выругался. Студенты были известными сквернословами. — Что за дурацкое место? Как здесь вообще можно жить? Ничего удивительного, что все, у кого имелась хотя бы капля мозгов, уже давным-давно убрались отсюда. Улицы идут аккурат от реки к реке — вот ветры и дуют. Построили морозилку… Надеюсь, тебе скоро заплатят за эту дурацкую дуэль, а то нас почти кончились дрова. Мои пальцы совсем посинели…

— Заплатят, — успокаивающе произнес Ричард, — деньги заберу завтра, а дров куплю на обратной дороге.

Алек жаловался на холод с того самого дня, когда ударил первый мороз. Он топил комнаты жарче, чем это делал Ричард до появления студента, и все равно весь день дрожал и кутался в одеяла. Мечник понятия не имел, откуда его друг был родом, но теперь он точно знал, что Алек вырос не в северных горах и не в бедной семье. Все улики, которые могли поведать о прошлом Алека, пока оставались косвенными, и все они: неспособность переносить холод, своеобразный выговор, неумение драться — свидетельствовали о том, что студент принадлежал к знатному роду. Но вместе с этим у него не было ни денег, ни связей со знаменитостями и нобилями, а университетская мантия, свисавшая с его плеч, выглядела так, словно Алек прямо в ней и родился. Университет предназначался для бедных школяров или же для умных людей, ищущих себе лучшей доли в надежде стать секретарями или учителями в домах у нобилей.

— Признаться, я думал, что ты давеча вечером выиграл у Роджа в кости кучу денег.

— Так оно и есть, — Алек высвободил из-под плаща руку и жестом показал, как он сгребал со стола кучу монет. — Просто на следующий вечер он у меня их отыграл. Теперь получается, я ему должен. Поэтому мы и не пошли в трактир.

— Ладно, не переживай.

— Он мухлюет, — посетовал Алек. — Все они мухлюют. Не представляю, как можно жулить в обычные кости, но как только я это узнаю, Роджу и его вонючим дружкам придется распрощаться с денежками.

— Не надо, — бросил Ричард. — Мухлеж — для таких, как они, но не для тебя. Тебе не к чему жулить, потому что ты джентльмен.