Колдовская компания - Ольга Баумгертнер Страница 7

Ближе к вечеру, изможденные зноем, мы добрались до деревеньки дворов в двадцать. Завидев колдунов, народ с радостными криками высыпал из домов и собрался вокруг нас на крошечной деревенской площади. Ко мне же обратились недоуменные и настороженные взгляды. Гаст, заметив их, возвестил, что я безобидный изгой, и внимание крестьян вновь переключилось на светлых магов. К Гасту подошел старейшина.

– Добро пожаловать к нам, почтенные, – старик поклонился Гасту. – Вы поспели вовремя – вода ушла от нас три дня назад, но поля, дающие нам пищу, еще зелены. Только деревья в саду сбросили свой цвет.

– Мы сейчас же примемся за это, – маг огня поклонился в ответ. – Мой товарищ, Скит, займется водой. А к Инведнису могут обратиться недужные – он неплохой врачеватель.

Скит немедля направился куда-то с частью крестьян. Они наперебой твердили о пересохшем колодце, единственном в деревне, и обмельчавшей речке. Инведнис оказался окружен несколькими стариками, и, выслушав жалобы каждого, полез в суму за необходимым лекарством. Гаст же расположился вместе со старейшиной за грубым дощатым столом под почти засохшим виноградником, завел неспешную беседу с ним о деревенских делах, попивая прохладное, похоже припасенное крестьянами на особый случай вино, и что-то записывая в толстую тетрадь.

Крестьяне увели лошадей колдунов. Один парнишка, чуть младше меня, глазел с простодушным восхищением на Шэда и робко предложил отвести жеребца в конюшню.

– Я сам. Только покажи, где. И присмотри, чтобы к нему и близко никто не подходил. Это боевой конь – откусит руку или проломит копытами башку. Понятно?

Парнишка в ужасе затряс головой и уже, наверное, жалел, что предложил мне помощь. Но деваться некуда, и он повел за собой. Конюшня оказалась амбаром. В глубине его устроили сновал. Здесь не было не то что денников, но даже ни одного захудалого стойла. Пара деревенских кляч ютилась с одной стороны, привязанные к вбитым в землю столбикам. С другой стояли лошади моих попутчиков.

– Отлично, – процедил я сквозь зубы. – Извини, Шэд…

Я расседлал его. Полез в торбу, достал путы и принялся стреножить жеребца. Зубы Шэда сомкнулись на воротнике куртки, и он потащил меня от себя.

– Знаю, тебе не нравится, – я отмахнулся от него, и он обиженно зафыркал.

– Ты разговариваешь со своим конем? – в амбар зашел Гаст.

Парнишка улучил момент и улизнул.

– А ты со своей кобылой – нет? – я проверил застежки на ремешках, практически лишивших Шэда подвижности, и выпрямился.

– Зачем напугал бедолагу? Люди и так вздрагивает от одного упоминания темных колдунов. Боишься, что кто-то из людей замарает своими крестьянскими руками твоего жеребчика?

Похоже, Гаст расслышал, как я говорил мальчишке насчет проломленной головы и откусанных конечностей.

– Подойди к нему и узнаешь, пугал я бедолагу или нет, – заметил я. – Ноги-то у Шэда сейчас спутаны… Значит, Гаст, тебе больше не придется метать в меня молнии.

– А ты, оказывается, остер на язык, – огненный маг хмыкнул.

– Какой есть, – я завязал веревку на шее жеребца, другой конец – вокруг столбика и поставил перед мордой мешочек с кормом. – К тому же… так он вряд ли покроет твою кобылу.

Гаст прокашлялся.

– Знаешь, ты лучше держись рядом со мной. Люди здесь темных не жалуют.

– Быть того не может!

– Пойдем, – проворчал Гаст.

Мы вернулись на деревенскую площадь. Я уселся рядом с магом огня. Старейшину, сидевшего напротив, это как-то смутило, и он стал запинаться, поглядывать на меня с опаской, все больше и больше бледнея. Гаст, наконец, заметил, что с его собеседником творится что-то неладное, оторвался от записей, посмотрел на меня недоуменно и обратился к старейшине.

– Что в нем такого, что ты боишься его? – Гаст не преминул ткнуть в мою сторону пером.

– Он – темный маг! – негромко отозвался старик. – Прости мне мою дерзость, но ты слишком молод, чтобы понять всю опасность… Я буду опасаться даже их детей. Когда-то – в то время еще держался за юбку матери – один из них заехал в наше селение… И я остался единственным выжившим, да и то благодаря завернувшим к нам родственникам из соседней деревни… Темные колдуны убивают ради забавы…

Его лицо дрогнуло, сухая морщинистая кисть сжалась в кулак, и он посмел бросить на меня прямой, с вызовом взгляд. Я и не подумал отворачиваться. Чушь какая – да, темные колдуны жестоки, но никто вот так вот не стал бы изводить крестьян. На все есть причины – но что мог о них знать маленький мальчик, едва научившийся ходить, ставший теперь глубоким стариком. Хотя… Вдруг вспомнился рассказ тавернщика из Мидла о похожем случае, и это заставило меня задуматься. Если что-то подобное и происходило, то в нашей обители об этом никто не знал.

– Иди-ка прогуляйся, Тэрсел, – посоветовал Гаст.

– Ты же пожелал, чтобы я держался рядом, – напомнил я.

– Побудь пока со Скитом или Инведнисом.

Я поднялся слишком резко, невольно заставив старика вздрогнуть и отвернуться. Потом направился на берег небольшой речушки, где Скит возвращал воду. Русло превратилось за время засухи в грязную лужу. Колдун осматривал дно, что-то бормоча себе под нос. Потом отступил. Иловая жижа забурлила, и откуда-то из-под земли забили ключи. Дети, собравшиеся на берегу, завизжали от восторга. Скит сделал пас, и перед ним пенился уже настоящий фонтан к огромному удовольствию зрителей.

– Думал, ты просто материализуешь воду, – заметил я.

– Зачем? Когда она уже есть, и осталось только направить поток, – Скит обернулся ко мне. – А что можешь ты, кроме как устраивать сквозняк?

Я с трудом удержался, чтобы не устроить ему этот самый сквозняк, даром, что маг воды очень эффектно плюхнулся бы в ил.

– Ничего из того, что бы заинтересовало тебя. Инведниса не видел?

– Нет. А где Гаст?

– Разговаривает со старейшиной.

– Понятно. Вряд ли Инведнису сейчас тоже будет до тебя…

С этими словами Скит отвернулся и усилил напор по всей длине речки. Вода быстро прибывала и скоро заплескалась в русле на прежнем уровне. Завертелось с поскрипыванием водяное колесо, забирающее воду из реки для полива, и побежал к огородам по деревянным желобам ручеек. Скит ушел с деревенскими жителями оживлять колодец. Я остался на берегу один. Не смотря на возвращение воды, прохладнее не стало. Я убрался с солнцепека в тень довольно чахлого старого ильма. Уселся там на толстый корень, торчавший из подмытого берега. Оттуда-то из-под корней выбралась лягушка, плюхнулась в воду и, плавая рядом с увядшей кубышкой, разразилась кваканьем. С другого берега откликнулось еще несколько голосов.