Вторая попытка - Станислав Сергеев Страница 7

Сентябрь, 1914 год

Мерно стучали колеса поезда, и под этот звук очень хорошо засыпалось, но Мария Федоровна, вдовствующая императрица, уже давно не могла спокойно спать — ее мучали кошмары. Это продолжалось с самого появления в ее жизни этих странных людей, которые принесли просто ужасные новости из будущего. Она до последнего момента старалась отыскать хоть какие-то причины им не верить, ловила их на вранье, но увы… У нее перед глазами стояли кадры удивительного цветного синематографа, который ей показывали люди из будущего, где очень реалистично было показано, как в 1918-м бунтовщики безжалостно, с каким-то зверским удовольствием расстреляют ее сына Николая, нынешнего императора, и всю его семью. В памяти навсегда запомнился маленький Алеша, лежащий на полу с простреленной грудью. Детское тело не хотело умирать, и из его рта слышались стоны и хрипы. Один из убийц подошел и хладнокровно выстрелил ему в голову из большого пистолета. До сих пор в ушах стоял дикий крик ее внучек, прикрывающихся от убийц подушками, в которых прятали свои драгоценности. Пули кромсали белые наволочки, раскидывали вокруг перья и, натыкаясь на кольца и браслеты, не наносили смертельных ран. Это страшно. Она тогда смотрела в глаза полковника Оргулова, стараясь отыскать хоть маленький намек, что это вранье, театр, и ее разыгрывают, но безжалостный взгляд головореза из будущего не оставлял шансов. Это всё будет, это всё случится, и погибнет не только Николай, но и Мишенька, и много других близких людей. Великая смута зальет Россию реками крови, и она хотела сделать всё, чтобы этого не допустить.

Пока было время до начала второго этапа плана, Мария Федоровна посещала многие части на фронте, поочередно встречалась с людьми, которые проявили себя ярыми монархистами и до последнего поддерживали императора в известной ей истории. Сейчас формировался некий костяк верных соратников, который впоследствии должен будет стать опорой в изменении и внешней, и внутренней политики государства.

Она общалась с военачальниками, гражданскими деятелями, и с трудом сдерживалась, зная, что тот же мерзавец генерал Рузский, командующий Юго-западного фронта, будет угрозами заставлять отречься Николая от престола. Она мать, которая должна защищать своих отпрысков, но при этом она, может, и вдовствующая, но всё же императрица огромной России, а значит, тоже в ответе за то, что должно произойти в ближайшее время.

Уже было три часа ночи, но пожилая невысокая женщина не могла заснуть и старалась читать книгу, чтобы отвлечься. Завтра специальный поезд прибывал на Юго-западный фронт, и у нее была запланирована встреча с командованием 3-й армии, но реально ее интересовал только генерал-майор граф Келлер, ради которого была организована эта поездка.

Дочь, великая княгиня Ольга, только недавно ее покинула и с такой же поездкой направилась в штаб 8-й армии, чтобы попытаться перетянуть на свою сторону Корнилова и Деникина, кандидатуры которых были одобрены в самом начале при предварительном планировании.

Именно тогда, смотря в глаза полковнику Оргулову, она для себя решила жестко и без сантиментов: если мужчины не в состоянии защитить свою державу, то этим займутся хрупкие женщины, которые не могут остаться в стороне.

По мере того, как количество посвященных увеличивалось, она частенько вспоминала слова Оргулова: «И в стране и за ее границами действуют организованные деструктивные силы, и я не могу спрогнозировать, когда они почувствуют угрозу, исходящую от вас, и когда это выльется сначала в поливание грязью в газетах, а потом попытках просто ликвидировать. Эти люди никогда не церемонились, и экспортирование революций у них поставлено весьма неплохо».

Да, в свете новых знаний даже о более ранней истории России, которые стали откровениями даже для нее, на многие вещи она теперь смотрела совершенно по-иному. Миллионы жизней русских людей, забитых как скот на бойне Великой войны и Великой Смуты — это вызывало дрожь, отвращение и не проходящую тоску перед неизбежностью, когда она начинала осознавать, за какое дело взялась.

«Хватит думать о плохом. Кто предупрежден, тот вооружен. Тем более Оргулов предложил весьма и весьма остроумный план, который должен на продолжительный срок снять напряженность в обществе, что даст возможность провести реформы и избежать революции».

Уговаривая себя, что есть шанс, повторяя это как молитву, она сумела заснуть, но спала беспокойным сном и, как утром говорили горничные, сильно стонала и плакала. Это тяжелая ноша — знать будущее…

Мария Федоровна в армии пользовалась уважением, и ее встречали с особой помпой, и множество офицеров желали выразить свои верноподданнические чувства. Приходилось принимать, улыбаться, разговаривать. Но везде, где она бывала, принимались жесткие меры безопасности, и на ее попытку посетить 10-ю кавалерийскую дивизию начальник личного конвоя устроил настоящую истерику, и дело чуть не дошло до телеграммы на Высочайшее имя. Поэтому пришлось действовать тайно, и этим же вечером в штаб 10-й кавалерийской дивизии, чтоб не привлекать внимания, отправился капитан Марченко, который с некоторых пор был включен в личный конвой вдовствующей императрицы, но фактически исполнял обязанности личного посланника в весьма щекотливых делах, касающихся пришельцев из будущего. Тем более он дольше всех общался с полковником Оргуловым и несколько дней жил в будущем, и Мария Федоровна частенько расспрашивала его об этих необычных людях, так перевернувших ее жизнь.

Марченко не терял времени даром, и как только появилась возможность тихо скрыться, в сопровождении двух казаков верхом отправился в гости к генералу Келлеру. Прославленного кавалериста капитан с большим трудом нашел только к вечеру следующего дня в небольшой молдавской деревеньке, где располагался штаб одного из полков 10-й кавдивизии.

Генерал кричал во весь голос на какого-то ротмистра, распекая на чем свет стоит. Благодаря своему высоченному росту, он возвышался над провинившимся почти на целую голову, и со стороны эта показательная выволочка выглядела очень комично. Но так думал только приехавший Марченко, а вот остальные офицеры, собравшиеся на месте экзекуции, так не думали. И невольная усмешка капитана вызвала множество неприязненных взглядов.

Келлер остановился и, повернув голову, с ног до головы осмотрел насмешника:

— А это что за хлыщ? — спросил своего денщика, звероватого вида горца. — Кого это нелегкая принесла?

Марченко сделал несколько шагов навстречу генералу, стал по стойке смирно и, приложив руку к запыленной фуражке, представился:

— Капитан Марченко, посыльный из штаба фронта.

Генерал, хлопнув себя нагайкой по сапогу, еще раз осмотрел капитана, скривился и пристально уставился ему в глаза, читая как открытую книгу. Распекаемый ротмистр свободно вздохнул и бросил благодарный взгляд на появившегося офицера — гроза миновала.