Дело судьи Ди - Хольм ван Зайчик Страница 7

Баг, жадно вдыхая полной грудью морозный воздух – вот удивительно: в городе тьма повозок, а выхлопными газами почти и не пахнет вовсе! – и с удовольствием подставляя лицо несильному зимнему ветру, неторопливо миновал старое здание Театра ханбалыкской драмы имени Мэй Лань-фана и остановился у переулка Малых Голубем; огляделся. Вот они, разнообразные лики восточной столицы: прихотливо изгибающийся узкий переулок, сплошь все старые дома, глухие серые стены без окон, одни лишь врата, выкрашенные красным, с непременными парными, по одному на каждую створку, раскрашенными лубками с изображением Чжун Куя, духа-повелителя бесов, грозно застывшего с мечом в занесенной над головой руке, да благопожелательными надписями на стене по обе стороны от врат – тисненные золотом иероглифы на красной плотной бумаге тускло сверкают на солнце, – и современное, выполненное, однако, в традиционном ханьском стиле здание из стекла и гранита на противуположном углу: большой постоялый двор “Старый Ванфуцзин”, с широченным каменным козырьком, опирающимся на шесть колонн над главным входом, и четырьмя служителями в теплых серых халатах, по двое застывшими по обеим сторонам; лишь облачка пара поднимаются на выдохе.

Трусивший рядом, как собачка, на поводке Судья Ди заинтересованно подошел к стоявшей у обочины урне – присевшему на задние лапы маленькому расписному льву с непропорционально большой головой, раскрывшему свой немалый черный зев в ожидании разнообразного мусора, – видимо, признал во льве дальнего родственника. Принюхался, брезгливо дернул хвостом и оценивающе посмотрел на Бага. Потом перевел взгляд на свои лапы и показательно поджал одну. Ветер ерошил рыжую шерсть.

– Да, об этом я не подумал, – усмехнулся ланчжун. Хорошо ему – в зимнем халате на меху да в любимых толстых сапогах с коваными носками. Кот-то – он безо всяких сапог, а на дворе, между тем, вполне даже зима стоит. Причем в Ханбалыке она – как правило, ясная, почти бесснежная, легкая зима, не то что в Александрии, но – ветреная, и ветерок этот дует упорно, без отдыха, со временем забираясь все глубже и глубже под самую теплую одежду и проникая в любые щели. Холодно, а как же! Баг нагнулся и подхватил страдальца на руки; взял под мышку. – Так лучше? Эге, брат, да ты еще тяжелее стал! Это все пиво. – Опытные кошкознатцы в Александрии советовали честному человекоохранителю озаботиться приобретением переносной клетки для его питомца, но Баг, с детства не терпевший необоснованных посягательств на свою свободу, представил себе, каково было бы ему на месте хвостатого: смотреть на мир через прутья, – и отринул такое предложение; а вот многочисленные приспособления, назначенные облегчить четвероногим друзьям человека тяготы зимних холодов – всякие там тулупчики на вате, утепленные ошейники и даже маленькие валенки, с помощью хитрой системы ремешков пристегивающиеся к лапам, – заставили его задуматься, и он даже попытался примерить такие валенки на Судью Ди, но кот посмотрел на ланчжуна как на совершенного дуцзи<Высшая группа инвалидности, введенная еще танским правом, – безглазые, безногие, безрукие, умственно ущербные. > – по крайней мере, Баг именно так истолковал его взгляд, – и человекоохранитель устыдился своих поспешных намерений. – Я же предлагал тебе обувку прикупить… зимний чехол для хвоста… а ты отказался.

Судья Ди горестно вздохнул…

Кай Ли-пэи ожидал Бага в небольшой чайной “Жасмина аромат”, что на углу Ванфуцзина и Чанъань далу, Тракта Вечного Спокойствия, – чайная помещалась в первом этаже высотного здания гостиницы “Великая стройка”: здесь обычно останавливались преимущественно приезжие специалисты градостроения, прибывшие в восточную столицу для участия в очередном благоустроительном начинании Решительного Лю<Переводчики озаботились сравнением описанного ван Зайчиком Ханбалыка и современного Пекина и установили, что у Хольма ван Зайчика гостиница “Великая стройка” стоит прямо на месте ныне здравствующей гостиницы “Пекин”; данное ван Зайчиком название тем более симптоматично, что изначально гостиница “Пекин” была выстроена для прибывающих из СССР специалистов, принимавших деятельное участие в промышленном перевооружении народного Китая. >. Собственно, и сама гостиница двадцать лет назад была построена именно для таких постояльцев – Лю Жоу-кэ в первую голову позаботился об удобствах иногородних мастеров, дабы, не испытывая ни в чем стеснения, они все силы и помыслы могли отдавать главной задаче. В первом этаже гостиницы были устроены многочисленные “чапу” – чайные, “сяочипу” – закусочные и одна большая харчевня, где изумительно приготавливали все те же мелкие ханбалыкские закуски и заедки.

Баг откинул толстый полог, по случаю зимы свисающий с притолоки, и они с Судьей Ди вступили в чайную. “Жасмина аромат”, узкий и длинный, как футляр для кистей, вмещал в себя с десяток расставленных у стен прямоугольных лакированных столиков, отгороженных друг от друга легкими ширмами высотой примерно в рост человека, – ширмы были расписаны изображениями восьми бессмертных, вкушающих чай на лоне той или иной природы: близ причудливой формы скалы, у низких, разлапистых сосен, рядом с круто ниспадающим водопадом, в компании двух цилиней, у трона основателя правящей династии Чжу Юань-чжана, а также на прибрежных валунах памятных Багу Соловков и перед стеной мосыковского Кэлемулин-гуна. В чайной свет не горел, и в глубине ее стоял приятный глазу полумрак, располагающий к неторопливой беседе; в воздухе вился тонкий аромат жасминового чая. Баг вгляделся.

– Драгоценный преждерожденный Лобо! – Из дальнего конца к вошедшим уже спешил Кай Ли-пэн. Похоже, что время было не властно над этим замечательным человеком. В последний раз они с Багом встречались полтора года назад, но Кай был все такой же, ничуть не изменился – рослый, дородный, если не сказать, толстый, шумный. Рядом с ним Баг всегда чувствовал себя маленьким: Кай возвышался над ним на полторы, пожалуй, головы, а широкая кость и природная мощь делали Ли-пэна на фоне худощавого ланчжуна и вовсе сказочным богатырем – казалось, Кай легко может раздавить мелкого своего приятеля. Но это только казалось: хотя молодость Ли-пэна и прошла в ханбалыкских отрядах особого назначения, где ему довелось помимо всего прочего совершить сто три прыжка с парашютом, однако же с тех пор минули годы, и нынешняя спокойная и размеренная жизнь чиновника четвертого ранга Ханбалыкского путноприимного управления наложила свой неизбежный отпечаток и на этого здоровяка: он оброс жирком, чему способствовало любимое Каем на все времена циндаоское пиво, и утратил большую часть воинских навыков, не расставшись, впрочем, с юношеским задором и удивительно легким отношением к жизни. – Счастлив приветствовать тебя, еч Лобо, – оживленно повторил Кай, приблизившись; необычно светлые для ханьца глаза его светились неподдельной радостью: Ли-пэн очень ценил дружбу. – Великое Небо, как же я рад тебя видеть! – добавил он и отвесил Багу сообразный в подобном случае и уместный между друзьями короткий поклон. Баг склонил голову в ответ, и испытавший от этого неудобство Судья Ди выскользнул из его рук, мягко приземлился на пол и тут же начал лизать лапу.

– А это… – Кай с широкой улыбкой на круглом лице уставился на кота. – А это, как я понимаю, и есть легендарный преждерожденный Судья Ди, гроза человеконарушителей и все такое?