Родная кровь - Сергей Джевага Страница 7

— Ты опять меня не слышишь, — с укором сказал Тох. — Ты самовлюбленный эгоист, Эскер. Гордый, упрямый эгоист.

Я поморщился, постарался успокоиться. Ведь знал же, что Тох будет давить на это. Даже приготовился к обороне, заготовил кучу аргументов и оправданий. Так почему же чувствую себя полным дерьмом?..

Мастеровые расплатились и тихонько выскочили в дверь. Гуськом, один за другим. Испуганно оглядывались на нас, вжимали головы в плечи. Стражники пошушукались между собой. Наверняка решили, что продолжать шуметь под носом у начальства неразумно, и тоже ретировались. Мы остались одни с братом. Трактирщик с неудовольствием глянул на нас — распугали посетителей, злодеи. Но промолчал, ушел за стойку и принялся протирать тряпкой пивные кружки.

— Вот оно, Тох, — улыбнулся я. — Даже смелости и гордости у народа нет, не говоря уже о чести и достоинстве. Мы проиграем войну. Такие не станут сражаться, а просто станут на колени пред имперцами и молитвенно сложат ручки — делайте что хотите, только не убивайте и добро не трогайте.

— Люди могут стать лучше, Эскер, — проворчал Тох. — Ты не понимаешь — им пример нужен. Если найдутся такие, что поведут за собой, вдохновят на подвиги…

— Из меня плохой вдохновитель, — сказал я и быстро допил успевший остынуть чай. — Геройствовать не нанимался.

— Я тебя об этом и не прошу, — невесело рассмеялся брат. — У тебя мания величия, Эскер.

— Может быть, — скривился я. — Что ты еще найдешь во мне неправильного?

— Не говори глупостей, — парировал Тох. — Просто выполни свой долг.

— Я тебе говорил, что никому не должен, — заупрямился я. — Извини, но воевать не буду.

Брат открыл было рот, чтобы выразить свое возмущение и злость, но лишь махнул рукой, устало вздохнул. Широкие плечи поникли, словно под тяжким грузом. Тох обмяк, расплылся по стулу бесформенной массой плоти и доспехов. Огонек в его глазах погас, на меня посмотрел как на пустое место. Я поежился, передернул плечами. Неужели так серьезно?

— Эскер!..

— Да? — отозвался я, уже понимая, что сейчас сдамся, дам себя уболтать.

— Не предавай хоть ты меня, — тихо попросил Тох. — Я не смогу выдержать еще одного такого удара.

Я посмотрел в карие глаза и поежился. В них проглядывала бездна, темная и всепоглощающая. Не знаю, как Тох еще держится… А держится ли он? Цепляется за любую соломинку, карабкается, Пытается удержать свой рассудок на плаву. А я — одна из соломинок.

Ответственность. Как я ее боюсь. Стараюсь обойти стороной, не принимать на себя. Это обязывает. Но я действительно должен. Не себе, не паршивой стране или глупым ленивым людям. Я должен брату. Потому что он надеется на меня. Родная кровь — нечто большее, нежели просто похожие черты лица, детство, проведенное вместе, или глупые семейные отношения. Родная кровь — последнее, что у нас остается, когда остальное разрушено, сожжено и развеяно в прах. Но когда и кровь предает, то ты остаешься один в большом суровом мире. И некому прикрыть спину, некому сказать ободряющие слова…

— Мы ведь братья, — почти шепотом сказал я.

— Да, мы братья, Эскер, — так же тихо ответил Тох.

— Я сделаю это, — выдавил я такие трудные для себя слова. — Обещаю. Вступлю в ополчение, буду сражаться за Свободные Земли.

Тох пронзил меня взглядом, кивнул каким-то своим мыслям.

— Завтра явись в тренировочный лагерь на окраине Гента. Я встречу тебя, припишу к хорошему сержанту. У нас осталось не так много времени, чтобы подготовиться к вторжению.

— Хорошо, — обреченно кивнул я. — Приду. У меня одна просьба.

— О твоей матери и Витаре позабочусь, — угадал оборотень мысли. — Отец отправляется туда со дня на день. С ним небольшой отряд. За зиму найдут в лесах укромный схрон, подготовят и обустроят. Не беспокойся, все будет хорошо.

— Благодарю, — вздохнул я. — Тох, мы выживем?

Брат побарабанил пальцами по столешнице, нахмурился.

— А Мрон его знает, — хмыкнул он. — Как судьба распорядится. По донесениям разведчиков, имперская армия насчитывает около десяти тысяч солдат и продолжает увеличиваться. Прибывают новые отряды. Они в добротных доспехах, с хорошим оружием. Наше лучше, но у них преимущество в живой силе и подготовке. Нас не так много, да и силы разрознены. Если прорвут фронт на границе, города будут защищаться поодиночке. А это очень плохо. Гент может выставить лишь полторы-две тысячи воинов. В чистом поле рыцарская конница разметает нас, как сухие листья по ветру. Так что закроем ворота и будем надеяться на неприступность стен. А там как боги решат…

— Очень хороший план, — съязвил я. — Просто гениальный.

— Я ничего не решаю, Эскер, — виновато развел руками Тох. — Политика. Мы, конечно, подготовимся к осаде на всякий случай, возведем несколько линий укреплений и ловушек вокруг города. Заготовим боеприпасы, воду и пищу.

Если надо, сможем держаться несколько лет. Стены неприступны — маги-строители хорошо поработали в свое время.

— Хороша политика, когда город грабят и жгут, а соседи тихо сидят за стенами и сопят в две дырочки. Нашего добра там нет — значит, хоть в пепел превратись, пальчиком не шевельну, — фыркнул я.

— Ты прав, — согласился Тох. — Мы слишком привыкли, что «наша хата с краю». Но мировоззрение нужно менять или ломать. Пошлем зимой большой отряд на границу. Гарнизоны крепостей нужно укрепить.

— Не получится, — хмуро сказал я. — Каждый будет грести под себя. И прежде всего Лукар. Будет большая ссора и дележ власти даже в пылу сражений.

— Ты пессимист, Эскер, — укорил брат. — Все не так плохо, как ты думаешь.

— Правильно, — подхватил я. — Гораздо хуже.

— Точно, пессимист, — улыбнулся Тох.

— Что говорить, — вздохнул я. — Время покажет.

— Покажет, — согласился оборотень. — Но я все сделаю. для того, чтобы у нас получилось. И остальные тоже будут стараться.

Я с тоской глянул в миску. Суп остыл окончательно и бесповоротно. На поверхности появилась твердая и противная корка жира. Кусочки морковки и лука опустились на дно и уже не выглядели такими восхитительно яркими и привлекательными. Я представил вкус холодного супа, поморщился. Лучше воды из лужи полакать!

— Остальные — это кто, например? — поинтересовался я.

— Патрик, — ухмыльнулся Тох. — Мэр пляшет под его дудку. Так что власть в наших руках.

— У-У-У — протянул я. — Тогда понятно. Уже лучше.

— Нам очень пригодится твоя древняя магия, — словно невзначай сказал брат.

— Не слишком-то рассчитывай на нее, — поморщился я. — Даже на подмастерье Серого Ордена не тяну. Да что там, меня бы и в ученики не взяли.

— Ладно, — согласился Тох. — Посмотрим. Время покажет.

Ликантроп встал со стула, отряхнул с длинной черной шерсти на животе невидимые соринки. Поправил пояс и ремни, удерживающие доспехи.