Ошибка кота Люцифакса - Кеннет Бег Андерсен Страница 7

Филипп никогда не задумывался над тем, как должен выглядеть Ад — если он вообще существует, — потому что никогда не предполагал, что может туда попасть. Поэтому для него было ошеломляющим ударом то, что сейчас он входил в него через огромные ворота.

Первое, что сразу бросалось в глаза, — огонь. Он горел повсюду. Просачивался через щели в сухой земле, как будто город был построен на гигантском вулкане, который вот-вот начнет извергаться. Некоторые языки пламени были маленькими, как на стеариновой свечке, другие напоминали колонны греческого храма.

Второе, что можно было заметить, — это шум. Горячий воздух был наполнен криками боли, свистом хлыстов, громким рычанием, истерическим смехом, воплями и мольбами, которые все вместе заглушили даже скрежет закрывающихся ворот.

А в остальном это место очень напоминало самый обыкновенный, только небольших размеров, городок.

Извивающиеся улочки пересекали друг друга, на них были расположены очаровательные дома с ухоженными садиками перед ними. По улицам прохаживались жители, которые кивали друг другу в знак приветствия или останавливались, чтобы обменяться парочкой фраз… о чем? Ну да, о жаре, конечно. Если не считать пары рогов на лбу и длинных плащей, обитатели городка были неотличимы от обыкновенных людей.

Справа Филипп увидел широкую реку, которая медленно несла свои воды. На другом берегу реки возвышались скалы, освещенные таким странным светом, что Филипп невольно остановился. Свет был черным. Никаким другим способом этого не описать. Черным и мерцающим, подобно небу между звездами. В промежутках между вершинами мелькали странные белые облака.

Со всех сторон этот огненный пейзаж окружали горы. Их языки вползали в город, в некоторых местах поднимаясь от земли и образовывая черные, заполненные паутиной гроты между домами. Темные отверстия гротов были похожи на злые глаза, и сердце Филиппа забилось, когда он подумал о том, что прячется внутри.

— Между прочим, мне надо, как положено, поблагодарить тебя за помощь, — сказал кот, сопровождая Филиппа по извилистым улочкам. — Каким невероятным образом я попал на верхушку этого дерева, я вспомнить не могу, но когда меняешь облик, всегда возникают проблемы. Если бы ты не проходил мимо и не помог мне спуститься, я бы, наверное, сидел до сих пор. Самое смешное то, что именно ты оказался Избранником.

— А тот мальчишка, который толкнул меня, — сказал Филипп и в ту же секунду услышал, как ему показалось, злорадный смех Сёрена. Он поднял глаза и увидел на фоне черного, как уголь, неба двух дьяволов, которые со страшной скоростью неслись куда-то и смеялись. — С ним что-нибудь случилось?

— Это мне не известно, — ответил кот. — Ты его знал?

— Да, — ответил Филипп и про себя сделал вывод, что с Сёреном после аварии все в порядке. Сюда он не попал, а лучшего кандидата для Ада искать не надо было бы. — Я немножко знал его.

В одном из садиков перед своим домом прогуливался старый сутулый дьявол, поливая одуванчики, чертополох и борщевик и весело насвистывая. Увидев их, он поднял руку к рогам:

— Добрая ночь, Люцифакс!

— Добрая ночь! — ответил кот.

У Филиппа взметнулись брови.

— Добрая ночь? Почему вы говорите «добрая ночь»?

— Потому что сейчас ночь, — ответил кот, — у нас здесь всегда ночь.

— Всегда?

— Каждую ночь.

По дороге они прошли мимо скованных мужчин и женщин, которых хлыстами заставляли передвигаться существа, напоминавшие драконов, такого же вида, что Драная Борода. У чудовищ в руках были длинные кнуты, которые опускались на спины скованных одной цепью мужчин и женщин, чудовища рычали:

— Шевели ногами!

— Это грагорны, — сказал Люцифакс.

— Что? — переспросил Филипп, ему показалось, что у кота что-то застряло в горле.

— Демоны с кнутами. Их называют грагорнами или, если хочешь, палачами. Драная Борода, которого ты встретил у ворот, был палачом до того, как стал привратником.

— Куда они ведут этих людей?

— Большинство направляется к месту отбывания наказания, — ответил кот. — Хотя для некоторых это и есть наказание: их бьют хлыстом днем и ночью. В точности так же, как когда-то они до смерти издевались над другими людьми.

— Эй, ты! Я тебя знаю!

Измученный дрожащий голос из рядов закованных людей обратился к Филиппу. Это был пожилой мужчина с цепями на ногах и на руках.

— Тебя, тебя! Я знаю тебя!

В этот момент до Филиппа дошло, кем был этот мужчина, и слова сорвались с его губ раньше, чем он успел подумать.

— Господин Чёрт?

— Да. Так меня называли когда-то, — вздохнул мужчина. — Но только потому, что они не понимали, что к чему. Они не понимали, что на самом деле я помогал им. — Он попытался изобразить улыбку, но губы его пересохли, и на них появилась трещина. По-видимому, в Преисподней не было принято улыбаться.

Мужчину при жизни звали господином Мортенсеном, он раньше был учителем в школе Филиппа. Именно там ему придумали это прозвище.

Если господин Мортенсен приходил на урок, нужно было скрестить пальцы и надеяться, что ты не станешь объектом его острого взгляда и еще более острого языка. Если не считать Сёрена, то все самые злостные хулиганы школы были дистиллированной водой по сравнению с господином Чёртом, который однажды, как рассказывали, запер ученицу в шкаф с чучелами животных только потому, что она опоздала на урок биологии.