Басаргин правеж - Александр Прозоров Страница 7

– Оставь его, друже, – остановил протянутую было Булданиным руку Тимофей Заболоцкий. – Пусть хоть немного отдохнет. Завтра ведь, как я понял, всем нам снова в седло?

* * *

Сверкающий чистой белизной суздальский Покровский монастырь почти не различался на фоне искрящихся под ослепительным солнцем снегов. Светло-зеленые кровли угловых башен, храмов и прочих монастырских построек терялись на фоне яркого неба, и печальный звон созывающих прихожан к вечерне колоколов доносился, казалось, прямо из пустоты. Лишь когда до стен обители оставалось всего лишь полверсты, среди ровной белизны внезапно возник образ Иисуса, взирающего на гостей со стены надвратной церкви, а вслед за тем соткался из ничего и сам храм, и трехсаженные стены по сторонам, и высокие здания с крохотными высокими окнами в окружении овальных кокошников.

Спешившись перед воротами, бояре перекрестились на икону, вошли на двор обители. Опытным взглядом Басарга определил трапезную – самый большой и богатый дом каждого монастыря, – повернул к ней, набросил поводья на брус коновязи, предоставив смотреть за лошадью холопам, первым быстро поднялся по ступеням крыльца, толкнул дверь и в теплых каменных палатах с низкими толстыми сводами кивнул метнувшейся навстречу молодой послушнице в светлой рясе:

– Доброго дня, сестра! Позови ко мне настоятельницу и вели расходные книги приготовить. Сказывай, боярин Леонтьев прискакал, подьячий Монастырского приказа. С дознанием.

– Ой, прости Господи! – испуганно шарахнулась юная служительница Всевышнего. – Сей час матушку Вассу призову! Вы здесь обождите!

Послушница убежала, и Софоний, расстегивая крючки зипуна, тихо поинтересовался:

– Книги-то тебе зачем, друже?

– Книги завсегда проверять надобно, – уверенно ответил Басарга. – С серебра все завсегда начинается, серебром заканчивается. Коли что и было, через серебро и злато завсегда ответы обнаружатся.

– Беременность по книгам расходным искать? – рассмеялся боярин Илья. – Ну ты скажешь, побратим! Нечто детишки по статьям доходов и расходов проходят? Нет, друг мой, на таковые вопросы токмо на дыбе ответ можно получить, с угольями да кнутом из воловьей кожи!

– Сам старух на дыбу вешать будешь и кнутом стегать, – наклонившись, еле слышно шепнул ему на ухо Тимофей Заболоцкий, – али попросишь кого?

Боярин тут же вдруг закашлялся, стянул шапку, с силой потер запястьем нос, неуверенно молвил:

– Так ведь дело-то царское?..

– Коли нужда какая возникнет, так и на дыбе спросим, – уверенно пообещал Басарга. – Но по совести, надеюсь, без того обойдется.

Из темноты коридора появилась пожилая инокиня со сложенными на животе руками, степенно поклонилась:

– Матушка игуменья повелела накормить вас с дороги и горницу достойную для отдыха отвести. Ныне уже поздно, она на службе, а книги расходные под замком. На рассвете настоятельница Васса лично их вам для чтения доставит.

– До рассвета их все наново написать можно! – громко хмыкнул боярин Булданин.

– Игуменья Васса чиста душой и помыслами, даром провидческим обладает, а потому подозревать ее в подделке – грех большой, – однотонно, ни на миг не дрогнув лицом, ответила инокиня. – Через достоинства ее обитель наша от самого государя не раз вклады великие получала. За мной следуйте, бояре…

Она повернулась и медленно поплыла обратно в темноту коридора, нимало не заботясь о том, идут за нею гости или нет.

Отведенная боярам палата, видимо, предназначались паломникам. Длинная и узкая, с десятком маленьких слюдяных окошек и образами напротив, она была в три ряда заставлена широкими лавками, на каждой из которых можно было спокойно вытянуться во весь рост, подложив под голову узелок с припасами. Удобства скромные – зато тепло и сухо. А что лежаки жесткие – так боярам в походах и на земле доводилось на тощем потнике спать, и в сугробах, в епанчу завернувшись. Так что люди привычные. Накормили, напоили, кров над головой дали – большего им и не требовалось.

На рассвете, как и обещала монахиня, к гостям пришла совсем уже дряхлая старушка со сморщенным лицом – хотя глаза ее все еще и блестели молодо, подобно ярким сапфирам. От нее пахло ладаном и свежим хлебом и чем-то еще, неощутимым, но заставившим мужчин преклонить колени и опустить головы за благословением.

Басарга последним коснулся губами сухой кожи, обтягивающей тонкие кости руки.

– Да пребудет с тобою милость Господа нашего, дитя мое. – Игуменья погладила его по голове и участливо спросила: – Откуда такой интерес возник у Иоанна Васильевича к нашей обители, боярин? Нешто донос кто написал али жалобы появились?

– Ничего такого, матушка, – поднялся подьячий. – За порядком слежу, сохранностью добра государева да доходами казенными. Ибо иные обители, случается, сверх меры послаблениями пользуются, иные торг ведут без пошлины сверх дозволенного, иные земли черные, ровно монастырские, пользуют, а иные обители даже смердов с черных земель на свои сгоняют. Вон, монастырь Соловецкий соль беленую тысячами пудов продает, прочих купцов из дела выдавливая. А права им токмо на пять сотен пудов дарованы. Кирилловская же обитель ловы казенные по Шексне самовольно пользовала, Горицкая с волока доходы брала… Не все монастыри посвящают себя служению духовному, иные токмо о серебре помышляют. Посему всех раз в два-три года и навещаю. Не в обиду, матушка, а порядка ради.

– Смотри, дитя мое, – согласно кивнула игуменья. – Нам скрывать нечего, мы по совести живем.

Восемь толстенных расходных книг хрупкая старушка сама принести не могла, их выложили на скамьи послушницы, пришедшие в горницу вместе с нею. Перекрестившись, вышли, и Басарга хищно, словно коршун на добычу, ринулся к истрепанным томам с ветхими обложками, покрытыми чернильными пятнами.

– Тебе помочь, друже? – поинтересовался боярин Заболоцкий.

– Спасибо, но тут нужно самому смотреть. Иначе совпадения можно не заметить. Уж простите, но дня два мне надобно на сие потратить, – листал желтые страницы подьячий. – А вы пока можете к службе сходить, молебен заказать али мощам святым поклониться.

– Не, друже, – с ухмылкой мотнул головой Илья. – Коли так, то мы лучше до Суздаля отъедем да гульнем на царское серебро за твое здоровье. Ты не обидишься?

– Коли для меня бочонок меда прихватите, так токмо пора-адуюсь… Оп-па, тут пошлина за камень не уплачена. Указ Иоаннов отмечен. Надобно проверить… – уже погрузился в работу подьячий, и Илья махнул на него рукой:

– Пошли, други! Не станем мудрецу нашему мешать.

Работа потребовала у Басарги Леонтьева долгих полтора дня и два бочонка меда, который он прямо с лавки в задумчивости зачерпывал время от времени ковшом. Боярину Заболоцкому даже пришлось холопа за добавкой снаряжать, как ясно стало, что одним ведром дело не обойдется.

– И что? – поинтересовался, приглаживая ус, Софоний, когда подьячий закрыл последний том. – Открылась тайна великокняжеская среди цен на репу с капустой?