Проклятие темной дороги - Александр Золотько Страница 7

Если бы он мог…

Если бы ему кто-нибудь — пусть бог, пусть демон — даровал жизнь… Не жизнь, нет, всего несколько дней. Месяц. Он бы нашел старцев, заставил бы их все рассказать, объяснить людям Долины, ради чего все это было сделано.

Старики. И еще… Еще…

Парень с Трушина хутора… Это он пустил стрелу, когда еще все можно было остановить.

Барс вспомнил хлюпающий удар. Стрела пронзила глаз Дракона. Они находились друг против друга. Барс — между Драконом и ополчением. И все-таки стрела попала. Почти на пределе дальности, в мишень не больше ладони.

Навскидку стрелял, напомнил Дрозд, подойдя к кресту. Я на скрип лука оглянулся, а он выстрелил… Быстро…

«Я помню», — сказал Барс Дрозду. «И толку? — спросил Дрозд, который и при жизни не упускал возможности поспорить с вожаком. — Моим пацанам с того что? Не, ты все правильно решил, когда приказал поселян в Долину не пускать, но ведь обидно, что мы все подохли, а та тварь, которая все это устроила, — еще жива… Тебе не обидно?» — «Обидно…» — «Еще скажи, что если бы ты мог…» — «Если бы я мог…» — «Знаешь что?..» — спросил Дрозд, усмехнувшись. — «Что?» — «Пошел ты в задницу со своими хорошими мыслями… Давай, подыхай скорее… Или еще лучше…» — «Что?» — «Выживи, Барс! Честное слово — трудно тебе, что ли?» — «Смеешься?» — «Точно тебе говорю — выживи. Нет для тебя места среди мертвых, слышишь? Нету! Вон, смотри, парни стоят, наши… И поселяне тоже… Видишь? Нет среди них для тебя места. И пока мы не разрешим — не будет. Ты должен…» — «Я хочу умереть…» — «Ты должен!»

И ночь тремя тысячами мертвых голосов пророкотала: «Ты должен!»

Боль пронзила все тело Барса — от кончиков пальцев до самого сердца.

— Я… — выдохнул Барс. — Я…

«Ты должен!»

— Я смогу, — выдохнул Барс.

— Вот и славно, — сказал кто-то над самой его головой.

Барс открыл глаза и не сразу понял, что с ним происходит. Он смотрел на звезды. И на обе луны, висевшие над трактом. И это значило, что он лежит на земле.

— Руки я тебе перевяжу, — сказал тот же голос. — У меня есть немного бальзама, я раны залью, но лучше бы тебе к опытному лекарю-травнику поскорее попасть.

— Я не смогу идти…

— Тебе кажется, что ты не сможешь идти, — поправил его голос. — Я думаю, что ты ошибаешься. Лежи, не дергайся, не пытайся доказать себе, что лишился сил окончательно. Подожди. Вначале — попей.

Фляга приблизилась к губам Барса, он почувствовал странный горьковатый запах, исходивший от нее.

— Не торопись, делай маленькие глотки. Ты же не хочешь захлебнуться? Потихоньку… — Тонкая, мерцающая в лунном свете струйка протянулась от фляги к губам Барса. — Вот, глоток. Еще один. Еще. Передохни. Твои ноги и руки я перевязал. С ногами немного хуже — прилила кровь, еще эта рваная рана… Уже и прибить толком человека к кресту не умеют. Раньше все делали чисто и аккуратно. Палач — это не тот, кто любит убивать, а тот, кто делает это строго по приговору, так, чтобы наказание было не меньше и не больше приговора. А иначе это уже не палач, а судья, выносящий и изменяющий приговоры. Тебя приговорили к распятию — прекрасно. Ты, наверное, заслужил. Заслужил?

— Да, — прошептал Барс, с удивлением ощущая, что теплая волна прокатывается по его телу, заставляя ровнее биться сердце, прогоняя гнилостный привкус смерти с языка.

— Вот, заслужил, был приговорен… к распятию, так я понимаю?

— К распятию… — ответил Барс в полный голос. — К распятию.

— Ну а получил из рук недоумка что? Распятие, которое, кстати, можно было провести без этих гвоздей, а при помощи обычной веревки. А еще раны, потерю крови… И эту жуткую дыру на ноге, будто тебя демоны рвали… Тебя не приговаривали к пыткам?

— Нет… Не знаю… Мне не зачитали приговор.

— И еще одно нарушение, — радостно провозгласил голос. — Ты разве не знаешь, что наш Благосклонный и Разрушительный император в непостижимой милости своей повелел… сколько лет тому назад? Сейчас у нас весна? Первая пора двух лун… значит, повелел он это ровно пятьсот семьдесят восемь лет назад.

Барс осторожно тряхнул головой, ожидая, что мир закружится и рассыплется. Но ничего не произошло, и голос, говорящий странные вещи, тоже не исчез.

— Император повелел, чтобы всякий, осужденный именем его, а значит, всякий, кто подвергся наказанию от военных или гражданских имперских властей, перед приведением приговора в исполнение, обязательно услышал свой приговор. В противном случае приговор считается недействительным, а приговоренный — оправданным. Для повешенного или четвертованного с нарушением правил это, конечно, ерунда, а вот для его родственников, уходящих от конфискации имущества, очень даже неплохой выход. Сколь я народу так спас — тысячи. Так что можешь не бояться, а спокойно являться хоть в императорский дворец: никто тебя даже пальцем не тронет и не упрекнет за то, что ты остался живым. Еще пару глоточков. Давай…

Барс с готовностью открыл рот.

Странный спаситель совсем заболтал его, но то, что было сказано, отчего-то успокоило Барса, будто какой-то полузабытый закон мог защитить его от мести Зеленых Драконов.

— Глоток, другой… Хватит. Ты сам доберешься до Долины? — спросил спаситель.

— Доползу, — замешкавшись лишь на мгновение, ответил Барс.

— Вот и славно. А мне, понимаешь, туда нельзя… Пока ты на кресте висел, туда прошел отряд…

— Наместника?

— Нет, отряд наместника ты видел, наверное. Гартан из Ключей — человек молодой, но достойный.

— Я это понял.

— А вот когда ты вряд ли что-то мог видеть, с тракта в Последнюю Долину свернул отряд в серых плащах. Слышал о таких?

Барс почувствовал, как ледяные пальцы сжали его сердце.

— Служители ордена инквизиторов, — сказал спаситель. — Я не служитель Хаоса и не занимаюсь черной магией, но инквизиторы рано или поздно начинают испытывать ко мне не самые лучшие чувства. Так что будешь идти — двигайся осторожно. Инквизиторы предпочитают разбивать лагерь на вершинах холмов, на чистой местности.

— Я пройду, — сказал Барс и попытался встать.

— Не так быстро, герой! — засмеялся спаситель, и Барс почувствовал, как сильные руки подхватили его и поставили на ноги. — Постой, привыкни. Голова не кружится?

— Нет. Нормально…

— Вот и хорошо. Только имей в виду: до восхода солнца тебе в любом случае нужно добраться до места. То, что ты сейчас чувствуешь себя почти здоровым, — это иллюзия. Настой из плодов черного дерева — штука очень коварная. И тебе больше пить ее нельзя. Иначе — умрешь. Ты меня понял?

— Понял.

— Ладно. Ступай.

Барс оглянулся — под локоть его держал высокий худой старик с длинной окладистой белой бородой и длинными белыми волосами. В лунном свете изрезанное морщинами лицо выглядело странной маской, поврежденной временем. Будто старая глина потрескалась… Или темнота рвалась наружу из-под слоя обожженной глины.