От плоти и крови - Нора Робертс Страница 7

– Неправда, я проголосую! – воскликнул Итан.

– А если я тоже решу стать президентом? – с лукавым прищуром поинтересовался у него Трэвис.

– Тогда я проголосую за вас обоих. И за Фэллон.

– Вот только меня не надо впутывать, – фыркнула та, неохотно гоняя еду по тарелке.

– Можно отдать голос только за одного человека, – сообщил Трэвис.

– А почему?

– Потому что.

– Это тупой ответ.

– Все ваше обсуждение тупое, – вспылила Фэллон, всплеснув руками. – Ты не сумел бы стать президентом, даже если бы оставалась система выборной власти, потому что ты еще маленький и глупый.

– Не глупее тебя, – огрызнулся Колин. – И я вырасту. И смогу стать президентом, если захочу. Смогу стать кем угодно, если захочу.

– Мечтать не вредно, – с ехидной ухмылкой протянул Трэвис, заработав от брата пинок, на который тут же ответил.

– Президент – это прежде всего лидер, и он обязан вести за собой людей.

Фэллон вскочила из-за стола, и Саймон уже открыл было рот, чтобы положить конец ссоре, но промолчал, поймав взгляд жены.

– Ты не имеешь ровным счетом никакого представления о том, как быть лидером.

– Это ты не имеешь об этом представления! – выпалил Колин.

– Я точно знаю, что настоящие лидеры не занимаются пустой болтовней и не называют города в свою честь. Знаю, что лидеры несут ответственность за людей, следят за тем, чтобы у них были еда и кров, решают, кто отправится на войну, кто будет жить и кто умрет. А еще лидеры должны сражаться и, может быть, даже убивать. – Вокруг Фэллон заплясали злые красные искры. – Лидер – это тот, от кого все ждут ответа, даже если ответа не существует. Тот, кого винят, когда что-то идет не так. И тот, кто всегда делает грязную работу, даже если это означает помыть чертову посуду!

Она бросилась к дому, унося за собой шлейф красных искр, и громко хлопнула дверью.

– Почему ей можно вести себя как избалованная принцесса? – требовательно спросил Колин. – И грубить всем вокруг?

– Фэллон сердится на нас? – жалобно всхлипнул Итан, со слезами на глазах поворачиваясь к матери.

– Нет, малыш, она просто сердится. Пусть немного остынет. Дайте ей побыть одной, хорошо? – Она переглянулась с Саймоном, а потом заверила Колина: – Она обязательно извинится.

– Я могу стать президентом, если захочу, – фыркнул он. – Она не правит миром.

Сердце Ланы болезненно сжалось, но она взяла себя в руки и весело сказала:

– Я упомянула, что испекла персиковый пирог на десерт? – Это был безотказный способ поднять настроение мальчишкам. – Кусок полагается каждому, кто доест основное блюдо.

– А я знаю отличное средство, чтобы отработать калории, – тем же бодрым тоном сообщил Саймон, принимаясь за ужин. – Баскетбол.

С тех пор как на амбаре появилось кольцо, мальчишки проводили с мячом почти все свободное время.

– Пап, чур, я в твоей команде! – тут же расплылся в улыбке Итан.

– Мы размажем их по стенке, чемпион, – подмигнул ему Саймон и широко ухмыльнулся.

– Вот уж фигушки, – с набитым ртом возразил Колин. – Готовьтесь к поражению. Мы с Трэвисом вас размажем.

Средний брат обменялся взглядом с матерью, и та подумала, что он прекрасно все понимает. Как и Колин, хотя его гнев и обида слишком сильны, чтобы сразу остыть.

Их сестра не правила миром. Она несла его груз на своих плечах.

* * *

Плохое настроение Фэллон прорвалось потоком слез. Рыдая от жалости к себе, она бросилась на кровать, которую отец смастерил сам, скопировав одну из моделей старого мебельного каталога. В конце концов, слезы иссякли и осталась только тупая головная боль.

Это было так несправедливо. Все это. А ссору начал Колин. Он всегда встревал с грандиозными, но глупыми идеями. Вероятно, потому, что не обладал магией. Вероятно, потому, что завидовал.

Если бы это зависело от Фэллон, она с удовольствием поменялась бы судьбами с братом. Пускай бы он забирал себе дурацкий дар, а потом вместо нее отправлялся к незнакомцу на обучение и становился спасителем целого чертова мира.

А она хотела всего-навсего быть обычной. Как другие девчонки из поселения и с соседних ферм. Как все остальные.

Услышав крики и смех, долетавшие через открытое окно, Фэллон постаралась не обращать на них внимания. Но в конце концов не выдержала, встала и выглянула наружу.

Летом дни тянулись долго, и сейчас небо было по-прежнему яркосиним. Но, как и мать, она чувствовала приближение бури.

Фэллон заметила отца и сидящего на его плечах Итана. Они направлялись в сторону амбара. Старшие мальчишки уже заворачивали за угол, поднимая столбы пыли спортивными бутсами, которые удалось выменять в поселении.

Она не хотела улыбаться, когда отец передал отобранный у Колина мяч Итану и поднял того к корзине, позволяя шестилетнему сыну заработать очко.

Она не хотела улыбаться.

Старшие ребята были похожи на отца. Итан был похож на мать.

А она была похожа на мужчину с обложки книги.

Одно это часто ранило сильнее, чем, как ей казалось, она могла выдержать.

Она услышала тихий стук в дверь, затем в комнату вошла Лана.

– Подумала, что ты захочешь подкрепиться. За ужином ты едва прикоснулась к еде, – ласково сказала она. Фэллон ощутила, как сквозь плохое настроение проступает стыд, и лишь молча покачала головой. – Тогда оставлю. – Лана опустила тарелку на тумбочку, смастеренную мужем. – Ты знаешь, как разогреть, когда проголодаешься.

Фэллон кивнула. По щекам потекли слезы. Лана подошла и обняла дочь.

– Я сожалею, – прошептала та.

– Знаю.

– Испортила всем ужин.

– Неправда.

– Но я хотела этого.

– Знаю, – повторила Лана, целуя Фэллон в щеку. – И все же не испортила. Позднее извинишься перед братьями. Но сейчас они счастливы, сама слышишь. Так что все хорошо.

– Я не похожа ни на тебя, ни на папу, в отличие от них.

Лана ласково провела ладонью по длинным черным волосам дочери, собранным в хвост, затем заглянула в такие знакомые серые глаза.

– Я рассказывала о той ночи, когда ты родилась. Это одна из любимых твоих историй, помнишь? – Не прекращая говорить, Лана подвела Фэллон к кровати и усадила рядом с собой. – Но я никогда не рассказывала о той ночи, когда ты была зачата.

– Я… – К щекам девочки прилила краска. Она знала, что такое зачатие и как оно происходит. – Это… странно.

– Тебе почти исполнилось тринадцать, и, даже если бы мы не говорили об этом раньше, ты живешь на ферме и представляешь, откуда берутся дети.