В интересах государства. Аудиториум, часть 2 - Алекс Хай Страница 7

– За что? – почти рыдая, спросила она.

Но эта сцена больше меня не трогала.

– За Аудиториум, вестимо, – холодно ответил я и уставился на Адлерберг. – Чем еще могу помочь?

– Благодарю за содействие, Михаил Николаевич. Вы очень нам помогли.

Лицо Адлерберг начало словно расплываться у меня на глазах. Потекла комната – стены и плакаты смешивались в грязные разводы. Ирэн превратилась в розово-желто-черное пятно и тоже смешалась с окружающей грязью.

Уши заложило. Мир, так словно созданный вокруг меня, начал искажаться, сворачиваться и изгибаться, словно его скручивали в трубочку. И вслед за ним пришла темнота – густая, плотная. Иллюзия уменьшилась до малюсенькой точки, затем погасла, и тьма обступила меня.

А затем я открыл глаза.

– Как вас зовут? – надо мной нависла девушка с глазами лани.

Кажется, я где-то ее видел. Вроде бы она была нашей распорядительницей на Полигоне…

– С-соколов, – хрипло проговорил я. – Михаил Николаевич, сын графа Николая Владимировича Соколова. Старшая ветвь рода.

Девушка кивнула.

– Что последнее вы помните, Михаил Николаевич?

Я несколько раз моргнул и задумался. И правда… А что было последним?

– Поединок с Денисовым, – напрягшись, ответил я. – Вроде бы мы куда-то шли. Кажется, за документами…

Вроде было что-то еще, но я в упор этого не помнил. В голове крутилось какое-то воспоминание, но каждый раз, как я пытался за него ухватиться, оно ускользало от меня.

– Хорошо, Михаил Николаевич.

Девушка отошла на шаг, и я смог оглядеться.

Изысканно обставленный небольшой кабинет явно не на первом этаже – в окна заглядывали ветви деревьев. Обстановка здесь была скромная, но недешевая и подчеркнуто лаконичная – кабинет явно принадлежал мужчине. Я сидел на диване у стены, а у противоположной располагался обитый темно-красным сукном массивный письменный стол с двумя креслами перед ним. Еще я увидел несколько книжных шкафов с трудами на нескольких языках.

В кабинете пахло чем-то специфическим, если не сказать медицинским. Какой-то резкий и не очень приятный запах. До меня не сразу дошло, что это был нашатырь. Я увидел склянку со снадобьем и ватку в руках у девицы.

– Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? – спросила девушка. – Воды?

– Да, пожалуйста.

В горле у меня и правда пересохло. Девица тем временем подошла к столу, оставила там нашатырь и налила мне стакан воды.

– Что случилось? – спросил я, безуспешно пытаясь понять, как оказался в этом кабинете. – Где мы?

– Сейчас будем оформлять документы.

– Я отключился?

Девушка улыбнулась.

– Сейчас придет Павел Антиохович и все вам расскажет. Вам лучше узнать новости из его уст.

– Кто это?

– Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний. Мой руководитель.

– Вот как… И почему же он меня желает видеть?

– Прошу, потерпите, ваше сиятельство, – не пожелала раскрыть тайну девушка, но вместо этого протянула мне воду. – Павел Антиохович скоро пожалует.

Напившись, я вернул ей стакан и сверился с ощущениями. Вроде все было в норме – руки, ноги и голова болели в тех местах, где им было положено болеть после поединка. И все-таки чего-то не хватало… Я обратился к силе Рода, потянулся к источнику, прося помощи, но…

Внезапно меня словно выкинуло из потока. Словно Род дал щелбан по носу и сказал «не лезь».

Интересно. И весьма напрягающе… Ладно, с этим тоже разберемся, но позже.

В голове было пусто, словно я спал очень долго в неудобной позе. И шея побаливала. Но не успел я провести внутреннюю диагностику, как дверь кабинета отворилась.

На порог ступил худой и довольно высокий мужчина средних лет в мундире Аудиториума с довольно высокими знаками отличия. Я еще недостаточно разобрался в их внутренней иерархии, но уже знал, что красные полосы на «погонах» означали принадлежность к высокому начальству. У рядовых сотрудников таких не было.

– Очнулся? – коротко спросил мужчина, скользнул по мне взглядом и деловито направился к столу. – Все в порядке?

– Да, ваше превосходительство, – почтительно кивнула девушка. – Михаил Николаевич готов.

– Замечательно. Юлия Ивановна, прошу, оставьте нас с его сиятельством наедине.

Девушка бесшумно выскользнула за дверь, а советник ректора махнул мне рукой.

– Присаживайтесь сюда, Михаил Николаевич. Через весь кабинет кричать неудобно.

Я пересек помещение и уселся в кресло напротив советника.

– Я все-таки провинился? Иначе зачем я здесь?

– Как раз наоборот, ваше сиятельство, – Павел Антиохович подвинул ко мне какую-то бумагу. – Это рекомендация о вашем зачислении на первый Курс Петропольского Аудиториума Магико. Поздравляю, ваше сиятельство.

Я недоверчиво покосился на документ. И правда рекомендация. Имя и титулы мои. Дата – сегодняшняя. Да только…

– Но как же Третье испытание? – удивился я.

– Вы только что благополучно его прошли. Проверка на ментальную устойчивость была пройдена вами великолепно. У вас замечательная природная защита, что, впрочем, неудивительно с учетом вашего источника силы.

– Но я ничего не помню. Даже как оно могло начаться…

– Вы же знаете, что Третье испытание имеет свою специфику, – снисходительно улыбнулся советник ректора. – Для каждого студента оно составляется индивидуально. Однако смею вас заверить – глубоко в ваши тайны мы не лезли. Всего лишь считали поверхностный слой воспоминаний и составили на этой базе индивидуальный сценарий. В вашем случае это была затруднительная ситуация, которая позволила определить уровень вашей ментальной устойчивости и основных черт характера.

Я подался вперед и почти лег на стол.

– Но если все было так невинно, то почему тогда вы стираете воспоминания? – спросил я.

– В первую очередь, для блага наших же абитуриентов. После одного трагического случая, когда абитуриент оказался неустойчив и неуравновешен, он принял смоделированный сценарий за реальность и… Словом, наделал много глупостей, и последствия оказались печальными.

Я осторожно взял рекомендацию и еще раз пробежался глазами по тексту. Плотная бежевая бумага, орнаменты и гербы, подпись Павла Антиоховича. В тексте не было ничего интересного, но я сделал вид, что погрузился в чтение, по иной причине.

Голос этого советника ректора откуда-то был мне знаком. Я точно где-то его слышал, но в упор не мог припомнить, где именно. При этом я точно был уверен, что раньше мы не встречались и нас друг другу не представляли.