Чернокнижница - Яна Мелевич Страница 7

— Нет, каков сын собаки женского пола, — процедила я, разглядывая «Ладу Калину» лососевого цвета и довольную ухмылку на лице подонка, устроившего свои кости прямо на капоте этого жестяного безобразия.

На крыше корыта отечественного автопрома красовался большой синенький бант, а на дверце — рисованная ромашка. Неаккуратная такая, с кривыми краями и оранжевой сердцевиной. Подозреваю, идиот рисовал это безобразие своими ручками, растущими невесть из каких мест. Хотя у самого с эстетикой совсем не вязалось.

Помню, как однажды Эйдан приказал отрубить руки художнику за слишком уродливый портрет. Как будто мерзкую натуру можно скрыть за милыми улыбками на холсте и сладкоречивыми комплиментами.

— Это бывший? — поинтересовалась Инна, с любопытством разглядывая Холланда, устроившегося на капоте, точно султан посреди гарема.

Мимо проходили люди, крутили пальцами у виска. Одна пара остановилась, дабы сделать селфи. Гадкий змей сполз немного вниз, помогая юным дарованиям выбрать кадр получше. Я бы не удивилась, получи Эйдан завтра с десяток предложений от модных журналов. Или стать звездой телешоу о диких и опасных животных. Будь Холланд питоном в зоопарке, целыми днями грел бы чешую.

— Труп бывшего, — мрачно предрекла я исход нашей встречи с Холландом.

А ведь утром все так хорошо начиналось. Выручка составила месячную зарплату офис-менеджера в регионе, затем Инна пришла с булочками, и на два часа нас унесло в мир последних звездных сплетен. Никаких войн, кровавых жертвоприношений, бывших мужей и врагов, жаждущих вырвать твое сердце.

Затем позвонило это чмо и вежливо спросило, чего бы пожелала моя черная душонка. Прямо так и сказал: «О, ведьма, что хочешь в подарок для компенсации морального и ментального вреда здоровью? Про физическое не говорю. Ты же жива».

Я долго думала, куда послать Холланда. Перебрала все возможные варианты: от приличных до обогащенных тяжеловесной матерной подоплекой. Налила себе настойку пустырника в кружку с вином и заявила, что мне нужна машина. Розовенькая. Прямо в цвет молоденького поросенка, дабы я ехала, а мне завидовали.

Вот, пожалуйста. Будьте точны в своих желаниях, дорогие люди. Иначе вам тоже привезут железный таз на колесах в свинячьих расцветках.

— Инночка, очень приятно. А я Эй… Эдуард Харламов, — грязные щупальца Холланда потянулись к нежным рукам моей почти подруги.

Щеки Волковой покрылись румянцем в тон автомобилю, а янтарные глазки заблестели в предвкушении. Я бесцеремонно выдрала конечность Инны из лап Эйдана, пнула проходимца по голени, затем развернула подругу задом к себе и передом к офисному зданию.

— Давай, детка, — пробормотала я, подталкивая Инну к скользким ступенькам, по которым мы недавно спустились. — Ты, кажется, забыла закрыть окно в офисе.

— Ничего подобного! — возмутилась было Волкова, затем увидела мой кровожадный взгляд и быстро поскакала по грязному снежному покрову вперед. — Точно! И ключи от холодильника не спрятала в сейф!

Несколько раз на гладком крыльце Инна чуть не упала и чудом успела удержать равновесие. Подруга кокетливо помахала рукой Эйдану, чуть не сбив с ног полусонного охранника. У бедняги выпала изо рта сигарета. Едва дверь закрылась за Инной, Семен Семенович принялся демонстрировать всей улице Мира огромный словарный запас эпитетов и метафор, какие только нашлись в закромах внутреннего филолога.

Вылив всю душу, он сплюнул, перекрестился и ушел обратно досыпать смену за столом перед старенькой плазмой на стене.

— Напомни, почему ты еще дышишь, урод? — повернулась я к Эйдану, отмечая безупречность стиля и идеальную прическу. Никаких дурацких очков, брюк на вырост и пуховиков. Наверное, привязал свою матушку к стулу и пытал раскаленными прутьями, узнавая номер счета в банке.

— Ты меня не похвалишь? — спрыгнул кузнечиком с капота Холланд, крутясь передо мной.

При всем желании ассоциировать Эйдана с Эдиком у меня не получалось. Язык не поворачивался назвать их копией друг друга. Не знаю, каким человеком был Харламов до того, как душа психопата переместилась в это тело, но вряд ли Эдуард решился бы щеголять по городу в узких, модных джинсах черного цвета, зимнем пальто и стильном клетчатом шарфе. Теперь Эдик стал тем, кем должен был — гаденышем с обаятельной улыбкой. Именно ею Эйдан сразил двух молоденьких девчонок, пробегающих мимо со звонким смехом.

— Долго пытал мамулю, чтобы она тебе дала денежек на новые шмотки? Или через три дня в лесу найдут изувеченный труп чиновника?

Улыбка на лице Эйдана стала шире и коварнее. В мире существовали гремучие змеи. При движении они создавали шум как от погремушки, при помощи кончика хвоста. Холланда, покажи тот свою истинную суть, грохотал бы, не переставая.

Нетерпеливо пнув льдинку, Эйдан обошел уродливого железного коня и осторожно постучал по багажнику.

— Догадайся, что там, — проговорил Холланд таинственно, и любопытство разобрало меня.

— Твоя совесть?

— Фу, от этой гадости я избавился еще в детстве, когда пытался повесить сестру на простыне.

— Действительно, тебе при рождении ничего толкового не дали, — буркнула я, доставая смартфон и сверяясь со временем.

Почти шесть вечера. Мой рабочий день официально окончен, и я очень хотела домой. Спать. Прошлой ночью мне не удалось это сделать из-за бывшего мужа, однако никто не в обиде. Пускай магии у меня уже не было, но ведьмовская натура по-прежнему любила удовольствие. А Эйдан умел его доставлять, как никто.

Впрочем, моей ошибкой стало нежелание потом распиливать труп, иначе задушила бы подушкой под утро.